Когда Виктория повзрослела, она стала статной, прямолинейной, на вид гордой, но с добрым сердцем женщиной, которая всегда знала, кто она и чего хочет добиться в этой жизни. Никогда не желая никому зла, она всегда умела постоять за себя, и особенно ей это пригодилось в старшей школе. Её всегда приглашали на все вечеринки, которых было не так много в маленьком городке, но все сверстники знали: любой парень городка хотел бы, чтобы именно она была с ним на выпускном балу. Однако, Вики не такая дура, чтобы гробить свою жизнь в маленьком городке, поэтому, как только подол её красно-алого, ярко-огненного платья покинул зал выпускного бала, она собрала вещи и скоропостижно покинула городок. Да, она была ещё той разбивательницей мужских сердец…
Вот такая интересная, пусть и не моя, но всё же юность была у Вики. Не то, что моя… Я не знал своих родителей, не знал, кто они и ищут ли меня. Не было ни детства, ни семьи, ни друзей, не было… Ничего! И только Вики не позволяет мне вспоминать изредка мелькающие воспоминания о моём прошлом. Они, подобно змеям, разъяренно кусают меня в ещё не зажившие раны, и яд их сочится янтарным соком в мою грязную кровь. Не будем об этом.
Чёрт она хороша! Её завтрак в нашей маленькой, но уютной квартирке как всегда будет бальзамом перед работой. В журнале, где я работаю, предстоит снова и снова печатать статью о здоровом образе жизни. Хочется блевать, но это моя работа и ничего другого не остаётся. Иногда я думаю: Зачем ушел со службы? Она ставит на стол яичницу. Это было вкусно, как всегда.
Она мне говорит, чтобы я побрился, так солиднее. Я усмехнулся, но всё же пошёл в ванну. Она за мной. Что ж там, в ванне и родилась наша, нет, не дочь, идея, идея жить в городе мечты.
– Он позвонил тебе, и ты согласился? – спросил Виктор.
– Да, Виктор, я согласился.
– Мэт, скажи, какие у тебя проблемы, и я сразу позвоню парням, они достанут тебе эти карточки.
– Нет, всё в порядке, Виктор.
«Что мне эти карточки?» – подумал я про себя. Надо идти на собеседование, Виктор хороший парень, не зря я зашёл сюда выпить.
Идя по улицам большого города, размышлял ещё раз, будто говоря со своим вторым Я: «Мэт, обратной дороги не будет, ты уверен?». И только шпили высоких готических зданий молчали, безмолвно взмывая в тусклое небо, рассеянное еле видными бликами уже медленно садящегося за горизонт солнца. Улицы постепенно редели, становясь всё безлюднее и темнее, и только серая и потёртая куртка бездомного виднелась в конце переулка.