У первого был профиль юридический. Тут за столами бражничали спившиеся так называемые «аблакаты от Иверской». Они действительно подыскивали клиентуру возле Иверской часовни, здесь же за гроши да за «косушки» водки составляли всевозможные прошения и жалобы. Особым уважением среди них пользовался некий Николай Иванович. Он обслуживал купцов, зажиточных мещан, и навещал его сам знаменитый адвокат Ф. Н. Плевако.
Лоскутная гостиница в те времена располагалась по адресу: Тверская улица, дом №3.
Несмотря на затрапезное название, гостиница слыла роскошной. Один из современников с восторгом вспоминал: «…полутемные коридоры, просторные номера с бархатными шторами и драпировками, мебель красного дерева, самовар на овальном столе, филипповские калачи – и у письменного стола со множеством ящиков молодая, очень привлекательная девушка с милой улыбкой, высоким лбом, над которым, как венец, уложены две туго заплетенные косы».
Этой девушкой была Лариса Рейснер – будущая революционерка, писательница и возлюбленная поэта Николая Гумилева.
Вообще, творческая интеллигенция России любила Лоскутную гостиницу. Здесь, в частности, писатель Андрей Белый впервые встретился со своей будущей спутницей Асей Тургеневой. Здесь Мария Алексеевна Оленина-д’Альгейм устраивала музыкальные концерты (этот своего рода клуб назывался «Дом Песни»). Живал писатель Петр Боборыкин, возмущавшийся распорядком своего соседа – шалого и богемного Леонида Андреева:
– Представьте, я встаю в шесть утра, к девяти поработал уже, а он в девять только возвращается.
Впрочем, иной раз в этой гостинице случались вещи неприятные. Однажды, например, купец Иван Петрович Свешников решил купить у генеральши Марии Степановны Рооп принадлежавший ей довольно большой лес неподалеку от Москвы. Лес был осмотрен, цена согласована, но генеральша все-таки, на всякий случай, решила посоветоваться с мужем Христофором Христофоровичем, находившимся в то время по делам в Москве.
Зная, что супруг обычно останавливается в Лоскутной, г-жа Рооп с г-ном Свешниковым подъехали к гостинице, поднялись на второй этаж, толкнули дверь рооповского номера и оказались в шикарном салоне. Только почему-то всюду, – на диване, в креслах и на столике, – были разбросаны детали явно не мужского туалета. Генерал крикнул из спальни: