елейной пудрой, как курагина элен,
я думаю, страдая недосыпом:
как жаль, что нет тут все же сливочных колен или полен
так сочинился мной сонет
о том, как тут полена нет
ветреная геба в ноябре скупа тихо сеет с неба манная крупа
по микрорайону мухой в молоке черная ворона ползает в тоске
воздух точно вата плоть его бела и великовата плотность для крыла
Старик в тринадцатом автобусе с утра развертывает влажную газету, трет шарфом запотевшие очки, просматривает некрологи внимательно, как будто опасаясь кого-то пропустить.
Тринадцатый автобус покашливает выхлопом. В тумане за окнами деревья пробегают, как тени. Под мостом молчит река, по ней плывут расплывчатые льдины, как некрологи по газетной полосе.
Читатель этого текста дочитывает этот текст.
Глядя на лес вьюжным вечером
Кто это там остановился на опушке нашего леса, за озером?* – думает Пушкин.
Няня, – кричит, – погляди-ка, не курьер ли с разрешеньем на выезд? Не Анна ли Петровна из Риги надумала к нам назад? Стоят в сумерках. Смотрят вдвоем, а вьюга известью лепит, слепит глаза, того и гляди – выест.
Вернулись в дом. Снег за окном сгущается, исчезают очертания всадника и его лошадки. Кто же это был, – гадают Пушкин и няня, – тот или та? Включается темнота.
Лишь узоры мороза на стеклах, белых пальцев его отпечатки. __________ * А ответ прост: Роберт Ли Фрост
Шестеренка золотая, ее медленное верчение, свечение скрыты сплошными тучами в этом году. Тем менее, все как прежде: Этому рождество, а тому сечение, кому руль с колесами, а кому – звезду.
Выбирай: колеса, да руль, да нули после запятой, темным лесом за национальными интересами щучьим велением – или тихий ход шестерни золотой, преобразование трения любви в победу над тлением.
где атланты держат небо на расправленных плечах там солдатиков не треба не расплавленных в печах
переплавка перековка оловянная судьба строевая подготовка для усталого раба
полой флейты сиплый посвист фонари как строй солдат на ветру остыла повесть вечер хмур и лениздат
вечер щурится зараза как бурят или якут и из бронзового глаза капли серые текут
ох вы йоги мои йоги йоги милые мои протяните-ка вы ноги ноги смуглые свои протяните их с дивану укажите путь в нирвану
чтобы стал я как пелевин и светился животом как писал товарищ ленин лучше больше чем потом лучше все чем никогда лучше барт чем деррида