– Зажарим его без сковородки, – сказал Том.
Правда на плите из шести работала только одна плита. Все жарили на хороших, с широким нагревательным элементом, электроплитках, и на подключенной к газовой колонке, газовой плитке. Фри можно было жарить только на газе. Электрика самодельную картошку не брала. На мороженную денег не напасешься.
Валера вертелся на большой плите, стараясь часто не попадать на разогретую шестую часть.
– Ай! Ай-ай! А-я-яй! – периодически вскрикивал он.
– А-я-яй! Аяяя-аяяй! – пел Том.
– Ты не очень, не очень, смотри, – периодически говорила Нина, – он может сильно обжечься. – Олеся молча курила, о чем-то думала. Как и ее немец. Может, он думал, что это такая традиция здесь:
– Жарить кого-нибудь перед свадьбой. – На счастье, так сказать.
– Жарься, жарься, зайчик! – покрикивал Томми. – Кто как хочет? Медиум? Жарься, сука, до медиума! Мы тебя слишком долго ждали. С Мотькой захотел поговорить по телефону? Тебе сколько раз надо повторять, что по телефону на работе разговаривать не надо? И знаешь, почему? Почему, я тебя спрашиваю, зайчик? Отвечай, отвечай. Теперь твоя очередь говорить.
– Ая-яй! – опять сказал заяц. – Ая-яй!
А Том опять пропел:
– Ая-яй! Аяяя-ая-яй! Где твой телефон?
– В кармане.
– Отдай его мне.
– Возьми. – Валера начал шарить в кармане, и, повернувшись, опять попал на горячую плиту. Он заорал, но все-таки вытащил телефон, и передал немцу, который стоял к нему ближе.
Галя вошла первой и тут же сказала:
– За присутствие гостя на кухне у нас двойная плата.
– Почему двойная? – спросила Олеся. – Том везде платил двадцать процентов. Во всей Европе – начала она объяснять свою позицию, – берут только двадцать процентов.
– За что?! – резко спросила Галя.
– За то, что гости сами участвуют в приготовления блюда.
– Повар – это вам не блюда, – сказала София.
– А мы считаем, что это блюдо, – нагло ответил Том. И добавил: – Или кто-то хочет заменить его?
– Я хочу, – сказала Даша. Она подошла к Тому, и неожиданно ударила по яйцам. Где-то в широких брюках они, видимо, болтались без присмотра. Потому что Том тут же присел, схватился за них, и промычал:
– Су-ка.
– И это еще не все, – сказала София. – Теперь мы будем жарить яичницу.
Они повалили Тома на плиту, но он вырвался. Дамы разлетелись в разные стороны. Зато для Алексея толстожопый охранник оказался открытым.