Детям раздавались конфеты. Поскуливал Кузя – при сладком столе собаке только глотать слюнки. Баба Зоя, непрерывно трогавшая вынесенные из дома сумки с вещами, вдруг просветленно, а потому тревожно встрепенулась:
– Грамоты! Где грамоты?
– Какие тебе теперь грамоты, Зоя Павловна! – успокоил председатель, подсевший рядом на скамейку и приобнявший бригадира за плечи. Лавка от веса перекосилась, едва не уронив хозяйку с кавалером. Видать, и в самом деле подоспело время всему отживать. – Отныне в городе можешь ногой показывать и командовать, что делать. Город – он к ветеранам приспособленный.
– Так приеду к людям, а они и знать не знают, какая я была работящая. На божничку положила, чтоб не затерялись. Проверь, – приказала Сергею, как Костику.
Память у бабы Зои работала, зря она стучала себя по лбу: стопка трудовых грамот с красными знаменами и портретами Ленина и впрямь своей высотой едва не закрывала Богородицу. Рядом с «Молитвословом» лежал не менее затертый партийный билет в традиционной красной корочке и с датой вступления в партию в 1943 году – время самых тяжелых боев партизан перед Курской битвой. Верили, верили в победу даже восемнадцатилетние девочки, находясь в полном окружении врага! Тут же лежали перетянутые резиночкой удостоверения на награды. Божничка словно хранила не только жизнь бабы Зои, но и историю страны, примирив коммунистов и верующих, красных и белых. Закладкой в «Молитвослове» служила палочка от «Эскимо», возможно еще Костей когда-то купленного, и Сергей не быстрее бабы Зои выговорил буквы ее ежевечерней молитвы:
– Свете тихий… пришедше на запад солнца, видевше свет вечерний, поем… Бога… мир Тя славит…
Сложив содержимое, Сергей не посмел при этом тронуть Богородицу: а и впрямь, пусть остается охранять дом с невестой-печкой и фотографиями.
– Ох, чую, какой-то обман мне идет, – вцепилась, как в спасательный круг, в свою бумажную биографию баба Зоя. Вот ведь поколение: сумок с одеждой не надо – дай прижать к груди документы. – Колесом пошел белый свет. Такого сам татар не придумает, как я с этим отъездом. Кому я там нужна буду? Костик! Где Костик?
Стоявшие рядом бабы опустили головы, кто-то перекрестился: минуй нас подобная участь! Хозяйка опять выделила взглядом Сергея, более всего запомнившегося рядом с именем внука, поманила. Шепот у теряющих слух людей настолько громкий, что услышали все: