Заговорив, он уже снова был собой – врачом, который разговаривает с пациенткой во время случайной встречи в общественном месте.
– Очень рад это слышать, – сказал он. – И теперь вы лучше себя чувствуете. – Он мог бы добавить, что она выглядит теперь на миллион баксов, но решил воздержаться.
– Да. Я чувствую себя лучше, впервые за долгое время.
Они еще немножко постояли.
– Ну, – начал Шанс.
– Иногда я использую цифры, – сказала она ему.
Шанс посмотрел на нее.
– На мебели, – добавила она. – Иногда формулы или геометрические фигуры. А иногда – просто цифры.
– А-а. – Он вспомнил, что вдобавок она учительница.
– Работаю в школе, учителем на замену, – пояснила она. – Вернулась к прежнему, после того как разъехалась с мужем. – От затронутой темы звук ее голоса словно сошел на нет.
– Вы хорошо выглядите, – сказал Шанс, внезапно все-таки поддавшись посетившему его прежде порыву. Если он надеялся, что это замечание вернет улыбку на ее лицо, то не прогадал.
– Правда? – переспросила она, каким-то образом снова чуть-чуть сместив интонацию их встречи.
Интересно, подумал он, дело во мне самом или она просто хорошо играет роль, знает, как надо? Или, возможно, он просто не хочет ей верить. В конце концов, психотерапия кардинально меняет людей. Почему бы не Жаклин Блэкстоун?
– Правда, – сказал он наконец. – Я едва узнал вас в магазине.
– Ну, – проговорила она, протягивая руку, – я рада, что мы вот так повстречались.
Он ответил на рукопожатие:
– Я тоже. И я желаю вам всего наилучшего.
Кажется, она сочла его слова способом попрощаться, и, возможно, так оно и было. Конечно, именно так и должно было быть. Но все же, выпуская ее руку, он испытал угрызения совести.
– Ну, – опять сказала она, и он ощутил, что им обоим на самом деле не хочется расставаться, – надеюсь, книга вам понравится. И удачи с мебелью, что бы вы ни решили.
Он улыбнулся и кивнул, и вроде бы она ушла, или ему только показалось. Шанс так запутался в тот момент, пытался решить, не надо ли что-то еще сказать; позднее, вспоминая об этом разговоре, он никак не мог вспомнить, попрощались ли они по-настоящему, и пришел к выводу, что нет. Он кивнул. Она улыбнулась. Он остался стоять, а она двинулась прочь по тротуару, задержавшись у витрины какого-то магазина, потом снова пошла и пропала из виду, и слава богу, подумал Шанс тогда, но после нее осталось необычное томление, боль, которой он не испытывал уже много лет, вожделение в сочетании с уверенностью в том, что объект желания недостижим, – все это, а еще удивительный изгиб ее спины, когда она встала перед витриной магазина, словно танцовщица, и полуденный свет на ее пепельных волосах.