– Не, к Никите.
С Никитой Люся познакомилась в начале сентября, и у них закрутился роман. И не удивительно. Никита был спортсменом, красавчиком и вообще клевым. Ему было всего двадцать, а он уже ездил на своей тачке и вообще всегда был при деньгах. Водил Люсю по ресторанам, театрам, кино – развлекал ее по полной программе. Требовал, чтоб она всегда была рядом, ревновал. Люся была для него словно визитная карточка, которую он гордо всем показывал. И друзья ему завидовали. Хотя Люся в отличие от всех членов компании Никиты богатой не была. Ее семья была из Кронштадта, а в Питере квартиру родители Люсе снимали, чтобы она могла учиться (покупку жилья в северной столице и переезд позволить себе Люсины родители не могли). Зато Люсю отличали ум (школу она закончила с медалью), красота и неординарность: девушка была убежденной готичкой, и больше ни у кого из друзей Никиты такой уникальной подружки не было.
Друзья, правда, не знали, что отношения у Люси и Никиты ущербные: они еще ни разу не переспали. Никита хотел, много раз пытался уговорить, соблазнить, но дальше поцелуев и объятий дело не заходило. Уговаривая родителей отпустить ее учиться в Питер, Люся клятвенно пообещала, что до свадьбы ни с кем не согрешит, и слово держала. Учитывая тот факт, что к алкоголю девушка была равнодушна, совратить обманом ее не получалось.
Понимая, что Никита не чувствует себя с ней вполне удовлетворенным, Люся шла ему навстречу во всех других вопросах, и соглашалась прогуливать занятия, чтобы быть рядом. Древнегреческий, как и многие другие предметы, был принесен в жертву любви. И вот теперь приближался час расплаты.
«Древнегреческий – фигня, и учеба – фигня. Суета бессмысленная, - успокаивала себя Люся. – Все исчезнет, превратившись в пепел. И я исчезну, став прахом. Нет ничего ценного в этой жизни, так что не о чем сожалеть».
С этими мыслями Люся добрела до дома, где жил Никита, пешком поднялась на четвертый этаж, надавила кнопку звонка. Погруженная в себя, не заметила даже, что на этот раз хозяин не открывал дверь значительно дольше, чем обычно. Впрочем, и заметила бы – не насторожилась бы: ссориться они не ссорились, и вообще, мало ли что могло задержать человека?
– Момéнто мóри! – приветствовала возлюбленного Люся.
– Привет! – как-то не очень приветливо отозвался Никита. – Ты че не предупредила, что придешь?