Послышались невнятные шорохи, и вслед за тем голос Алины воскликнул с напускным возмущением:
– Что вы делаете, Глеб?
– Вы такая...
– Глеб, я позову на помощь!.. Зачем вы положили туда руку?.. Глеб, вы... Я... Вы... О-о-о!.. Да!.. Да!..
– Классное интервью! – раздался за спиной у Глеба насмешливый голос Кати Корольковой.
Глеб поспешно выключил диктофон и нахмурился.
– Кать, я...
– Ладно, Орлуша, не оправдывайся.
Катя, девушка среднего роста, с волосами скорее каштановыми, чем русыми, с правильными, но не слишком выразительными чертами лица, уселась на краешек стола и тонко усмехнулась.
– Эта Полях не пропускает ни одного мужика. Почему ты должен был стать исключением? У тебя сигареты есть? Мои кончились.
– Да, конечно.
Глеб сунул руку в карман и с удивлением вынул из него странный красный лоскуток непонятного происхождения.
– Что это? – ошарашенно спросил он сам себя.
– Трусики, – спокойно ответила Катя.
Глеб поморщился и швырнул трусики в ведро. Катя усмехнулась:
– Видимо, ты ей очень понравился, раз она подарила тебе свои стринги. Так ты дашь мне сигарету или нет?
Глеб достал из кармана пачку «Кэмела» и протянул Кате. Затем потер ладонями виски и жалобно вздохнул:
– Ни фига не помню.
– Это твое нормальное состояние, – заметила Катя.
Глеб скривился и проговорил:
– Ха-ха.
Королькова щелкнула зажигалкой и закурила. Затем взглянула на Глеба сквозь облако дыма. Рубашка его была помята, галстук съехал в сторону, но Орлова это, похоже, нисколько не тревожило.
Лицо Глеба, всегда напоминающее Кате лицо странствующего рыцаря, было надменно приподнято, а взгляд глубоко посаженных карих глаз выражал угрюмую растерянность.
Катя хмыкнула.
– Орлуша, попытайся хоть что-нибудь вспомнить. Даже в такой дырявой голове, как твоя, что-то должно остаться.
– За дырявую голову ответишь, – проворчал Глеб. Он снова потер виски и попытался сосредоточиться.
С полминуты они молчали. Глеб курил, при каждой затяжке слегка откидывая назад темноволосую голову. Желтый свет настольной лампы, которую никто не позаботился отключить со вчерашнего вечера, падал на его худую щеку и нос – тонкий, с небольшой горбинкой, придававшей Глебу сходство с хищной птицей.
– Помню, как пили коктейль... – стал он рассуждать вслух. – Алина сама смешивала. Потом затянул полоску кокса...
– Кокса? – вскинула брови Катя.