Слюдяные кружочки на глазах путешественника блеснули, отражая свет костра.
– А в ту пору был в городе один странник, – продолжил, поглядывая на него, Хомыч. – Звали его Глеб. Вызвал его к себе князь и говорит: «Пойди, – говорит, – в Гиблое место и разыщи мне пробуди-траву…»
– А почему он обратился к этому страннику? – поинтересовался седой.
– Так ведь из наших никто в Гиблое место не пошел бы. Даже княжьи охоронцы и те бы струсили.
– Это почему же?
– Да потому что, кто в Гиблом месте погибнет, тот упырем станет и будет по свету бродить да кровушку людскую пить.
Седой путешественник поправил пальцами слюдяные кружочки на глазах и сказал:
– Ты это серьезно?
– А то как же, – усмехнулся Хомыч. – Это всем известно. Вот и послал князь Глеба-чужеземца в Гиблое место. А с ним еще четырех полонцев.
– Полонцев?
Бродяга кивнул:
– Угу.
– За что ж их полонили?
– Да за разное. Охотник Громол княжьего мытаря насмерть побил. Васька Ольха бурую пыль добывал в обход княжьего указу. Был с ними еще один печенег, да я его имя позабыл. И еще один старик – навроде меня.
– Про бурую пыль я знаю, – кивнул путешественник. – Чрез ваших торговых людей она и до нас дошла. Так, значит, вы ее в Гиблом месте добываете?
– Ясное дело, там. Все, что в нашем княжестве чудно́го есть, все оттудова. Так вот и послал князь отрядик в Гиблое место. Да только отрядик тот сгинул.
– Сгинул? Весь?
Хомыч покачал головой:
– Не, не весь. Остался Глеб. И еще один охоронец, что с ними увязался, по имени Крысун.
– А зачем он с ними увязался?
– Мысль хитрую имел. И не прогадал. Когда он из места Гиблого вернулся, много чудных вещей принес. Да и бурой пыли, сказывают, немало нашел. Пришел из Гиблого места – и враз разбогател.
Путешественник помолчал, обдумывая рассказ старого бродяги. Хомыч тем временем снова отхлебнул из бурдюка и подбросил в костер немного валежника. Пламя разгорелось ярче.
– Значит, полонцы погибли, – задумчиво проговорил путешественник. – А как же они погибли?
– Да кто как. Ваську Ольху, татарина и охотника газарцы лесные пиками проткнули. А старец Осьмий в упыря оборотился.
Глаза путешественника моргнули два или три раза за прозрачными кружочками слюды.
– Чудны́е дела у вас в княжестве творятся, – недоверчиво проговорил он.
– Это верно, – согласился бродяга и снова потянул бурдюк к губам.