– Хорошо, Валерий Иванович! Четыре дела в производстве, по трем уже есть результаты. Сейчас заканчиваю четвертое, – "и в Крым!", – чуть было не вырвалось у него.
– Значит, справляешься, – мудрым начальственным голосом произнес Блинников. Стратонов полагал, что всех людей, пересаживающихся в кресла начальников, специально обучают этому мудрому спокойному голосу. "Всего десять занятий – и ваши подчиненные будут думать, что вам известно ЧТО-ТО, недоступное простым смертным". – Молодец! Тогда вот тебе еще работка! Лучше тебя ее никто не сделает. Загадочные исчезновения в стенах твоей, так сказать, альмы-матери, – и опять этот мудрый начальственный тон не дал Стратонову понять, шутит Блинников или же действительно не знает, как правильно будет по латыни "мать-кормилица". – Вот, ознакомься. Поступило сегодня утром. Пропали две девушки-абитуриентки, – Валерий Иванович подвинул листок: на двадцать сантиметров, не более. Стратонов подошел к столу и взял листок.
– Займись этим, – продолжал Блинников. – И лучше прямо сегодня. Что-то у меня дурное предчувствие.
Начальник отделения запустил указательный палец за воротник синей форменной рубашки, схваченный галстуком на резинке, и описал рукой длинную дугу. Стратонов заметил влажные круги под мышками Блинникова. Видимо, начальников не учат переносить жару. В этом они такие же люди, как и все остальные.
– Может, конечно, девчонки сами найдутся, – начальник вытащил из кармана большой клетчатый платок и протер им широкий багровый затылок. – Но, ты ведь знаешь, нам главное – вовремя прокукарекать, а там – хоть не рассветай. Понимаешь меня?
– Да.
– Не "да", а "так точно", – беззлобно поправил начальник.
– Так точно.
– Ну, вот и хорошо. Можешь идти. Будут результаты – доложишь.
– Есть! – ответил Стратонов. Начальник сидел, подставив лицо струе воздуха, разгоняемого вентилятором, и блаженно жмурился, как кот при виде сметаны. – Разрешите идти, Валерий Иванович?
– Иди, – выдохнул Блинников и с отвращением посмотрел на пачку сигарет, лежавшую перед ним. Видимо, в такую жару даже курить не хотелось.
Стратонов вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь. Вопрос об отпуске так и остался нерешенным. И когда он решится – одному Богу известно. А, скорее всего, даже Он не знает: поди разбери, что творится в голове у Блинникова.