Стихотворения. Поэмы - страница 22

Шрифт
Интервал
Белоснежные крыле,
Чуть воздушную тревогу
Объявляют на земле.
И когда душа стенает
И дрожит людская плоть,
В смертный город посылает
Соглядатая Господь.
И летит сквозь мрак проклятый,
Сквозь лазурные лучи
Невидимый соглядатай,
Богом посланный в ночи.
Не боится Божье диво
Ни осады, ни пальбы,
Ни безумной, красногривой
Человеческой судьбы.
Ангел видит нас, бездольных,
До утра сошедших в ад,
И в убежищах подпольных
Очи ангела горят.
Не дойдут мольбы до Бога,
Сердце ангела – алмаз.
Продолжается тревога,
И Господь не слышит нас.
Рассекает воздух душный,
Не находит горних роз
И не хочет равнодушный
Божий ангел наших слез.
Мы Господних роз не крали
И в небесные врата
Из зениток не стреляли.
Мы – тщета и нищета —
Только тем и виноваты,
Что сошли в подпольный ад.
А быть может, он, крылатый,
Перед нами виноват?
25 октября 1941

II. «Беспомощней, суровее и суше…»

Беспомощней, суровее и суше
Я духом стал под бременем несчастий.
В последний раз ты говоришь о страсти,
Не страсть, а скорбь терзает наши души.
Пред дикими заклятьями кликуши
Не вздрогнет мир, разорванный на части.
Что стоит плач, что может звон запястий,
Когда свистит загробный ветер в уши?
В кромешном шуме рокового боя
Не слышно клятв, и слово бесполезно.
Я не бессмертен, ты, как тень, мгновенна.
Нет больше ни приюта, ни покоя,
Ни ангела над пропастью беззвездной.
А ты одна, одна во всей вселенной.
7 ноября 1941

III. «Вложи мне в руку Николин образок…»

Вложи мне в руку Николин образок,
Унеси меня на морской песок,
Покажи мне южный косой парусок.
Горше горького моя беда,
Слаще меда морская твоя вода.
Уведи меня отсюда навсегда.
Сонный осетр подо льдом стоит.
Пальцы мне ломает смертный стыд.
Нет на свете жестче прикамских обид.
Я вошел бы в избу – нет сверчка в уголке,
Я на лавку бы лег – нет иконки в руке,
Я бы в Каму бросился, да лед на реке.
11 ноября 1941

IV. Беженец

Не пожалела на дорогу соли,
Так насолила, что свела с ума.
Горишь, святая камская зима,
А я живу один, как ветер в поле.
Скупишься, мать, дала бы хлеба, что ли,
Полны ядреным снегом закрома,
Бери да ешь. Тяжка моя сума:
Полпуда горя и ломоть недоли.
Я ноги отморожу на ветру,
Я беженец, я никому не нужен,
Тебе-то все равно, а я умру.
Что делать мне среди твоих жемчужин
И кованного стужей серебра
На дикой Каме, ночью, без костра?
13 ноября 1941

V. «Дровяные, погонные возвожу алтари…»

Следующая страница