Набора отборнейшей пропаганды, вечных слов о: улучшении жизни, скорых переменах, больших свобод, конечно ненависти к врагам, безграничной любви и благодарности хозяевам.
Где, врагами зачастую выступали представители других государств-планет, а так же мнимые внутренние враги, желающие развала и невзгод.
Имевшие множество лиц, одеяний, однако, всегда без конкретных имён, уточнений их поступков и действительно, существовавших ли в реальности.
Покорённые и униженные, чьё неравенство всегда подавлялось.
Оставляя самых глупых, запуганных до психического отторжения мыслей.
Неравенство их лежало в самой природе, являясь неизбежным следствием.
Через пару поколений, наконец, окончательно искоренив данную заразу.
Ещё громче, ещё чётче Великим Единением твердя.
Нам не нужны творцы, нам не нужны изобретатели, нет надобности в философе и интеллигенте.
Мы все равны. Все как один обязаны повиноваться, осуждая иных, придерживаясь – незыблемых постулатов заразившего всех нас человеческого прогресса.
Вот, тот неловкий взгляд, неверное движение или просто громкая интонация голоса в слове.
Тебе дают пощёчину, орут, морально уничтожая, заковывая в кандалы правил, затем перерастающие в своё физическое подобие.
Ведь так было всегда, как гласило из истории хозяев.
Рождённые должны служить, выросшие должны восхвалять, а умирающие… умирать, как им и полагается.
У Люмпена не может быть прав, он не может заводить семью, не может иметь личного дома, проживая в положенных тесных общежитиях, каждую неделю составляя детальный отчёт о своей деятельности в службу ИНнадзора.
Потому что, так было всегда и так будет.
Как и он, как и его родители, и их родители до них.
Спустя уже возможно сотню лет, со дня «освобождения», Аден повторил туже, глупую ошибку.
На ногах его громоздко повисли цепи, сковывая и с каждым долгим шагом, протаскивая за собой следом пудовый шарообразный предмет.
Остановившись на секунду, он взглянул по левую от себя сторону.
По узкой линии конвейера, двигая ровные ряды заключённых.
Таких же, как он: надоевших, ненужных теперь никому.
Вдруг, он ощутил сильное жжение, и жгучая боль, переросшая в лёгкое покалывание, где-то в области спинного гребня.
– Двигай! – крикнул сзади шедший погонщик, покручивая в руках электродубинку.
Кривые ступеньки погрузочного судна давались тяжело, позвякивая, каждый раз задевая их цепью и громко похлопывая гружёной сферой позади.