– Дед, не бурчи. Ночной поезд надо встретить. Я же не виноват, что у них такое расписание.
– Значит, обязательно разбудить?
– Ну да. Я же сказал.
– Ладно, иди ложись. Постелено уже.
Дед тяжело поднялся на крыльцо, распахнул входную дверь, пропустил внука вперёд.
– Пашка, а поезд-то откуда?
– Тебе, дед, зачем? Много будешь знать – плохо будешь спать.
– Да я и так почти не сплю. Кто же в мои-то годы время на сон переводит? На том свете высплюсь.
– Не спеши, дед, на тот свет. Ты мне ещё здесь нужен.
– Да никому я тут не нужен. Все мои давно там, меня заждались. И мне пора.
– Ну, ты, дед, не прав. Как это – все мои? А я тебе кто, мальчик соседский?
– Ты, внук, мой. Да что с того? Мальцом был – всё возле меня крутился. То в мастерской, то охота, то рыбалка – всё вместе. Бывало, только и слышу: «Деда, расскажи, как ты партизаном был!» Готов был с утра до вечера слушать. А теперь пришёл, поспал, ушёл. Всё! Мне и словом перекинуться не с кем.
Дед махнул рукой и обиженно засопел.
– Слушай, деда, ты меня чего-то своими разговорами взбодрил, сон пропал, – Павел остановился на веранде в раздумьях. – Давай свой чай с травами и чего-нибудь пожевать. Отосплюсь, когда вернусь.
– А может, чего покрепче?
Дед хитро прищурился, и выцветшие, некогда голубые глаза его радостно сверкнули.
– Дедуль, ты можешь, а я тебе в этом деле сегодня не компания. Воздержусь.
– Эх, жалеть будешь! Я такой первачок выгнал, градусов шестьдесят, спичку поднесёшь – полыхает, мать его в душу, что твоя купина неопалимая!
– Ну, ты, дед, загнул – шестьдесят!
– Вот те крест! – дед истово перекрестился.
– Дедуль, чего-то я не замечал, что ты у меня верующий.
– Да я и сам не замечал. Даже в лихие годы не поворачивался к Богу, а тут, видно, время пришло о душе подумать. Кто знает, что ждёт нас на том берегу? Ведь раньше как было? Люби партию, вождя, свой народ, жизни своей не жалей за Советскую власть – и вечная память в сердцах потомков тебе обеспечена. И не жалели, и верили в светлое будущее и в благодарных потомков. А сейчас в кого верить? Природа, она ведь не терпит пустоты, вот и снова Бога вспомнили.
– Ну, дед, за вечную память от имени одного потомка я тебе отвечаю, а вот, что там – на том берегу, сказать затрудняюсь. Я думаю, нет там ни Бога, ни чёрта. Жить здесь надо и жить надо хорошо, дед! Давай, тащи свой первачок. А я себе чаю налью.