– Пока, – продолжал Дед, – ты должен понять одно, и прочно это усвоить, или просто поверить мне, что, если оставить врата без Стража, если тебя смогут нейтрализовать, то не будет не только твоего мира, но и всех миров, исчезнут в Хаосе не только все твои близкие и знакомые, но все существа вообще, вплоть до муравьёв и микробов.
– Это вы уже говорили, – пробормотал я насупившись.
– Не расстраивайся, – Голос потеплел, – мир так давно стоит, и до сих пор не был нарушен. Насладись своей ролью, будет потом, что вспомнить!
Да уж, подумалось мне, если только будет, кому вспомнить. Я ощущал себя новобранцем, которому дали автомат, но не научили стрелять из него, и сразу сунули на самый опасный участок обороны.
– А если мне понадобится помощь? – поинтересовался я.
– Если понадобится, то помощь придёт. – Голос был по-прежнему мягкий и тёплый, но, как мне показалось, без былой уверенности.
Первые два дня прошли в напряжённом ожидании чего-то неизвестного – нападения ли, контакта ли, любого иного проявления присутствия враждебной силы. Мне было страшно, не стану врать. Я почти не ел и не спал. Звал Деда, но тот не отзывался, что не удивительно, если учесть, что я такой не один Страж. Да что там – не один Страж, когда я сам такой, как выяснилось далеко не один. Сколько меня? Сколько существует отражений? Осознание того, что я един во множестве, давалось мне особенно тяжело.
Но ничего не происходило. Никаких голосов, никто не появлялся из-за занавеса тьмы. И через несколько дней я постепенно успокоился, и от скуки решил внимательнее изучить свою «сторожку», где мне предстояло жить до возвращения сбежавшего Стража – возможно, что довольно долго.
Комната была достаточно просторной, холодильник и буфет действительно ломились от снеди, причём всё было подобранно на мой вкус, так что до сих пор мне не приходилось просить добавки. Я с удовольствием плескался в большой ванне, почему-то уверенный, что во время приёма водных процедур мне ничто не грозит, хотя, тем не менее, перевязь с мечем, вешал рядом на крюк, который будто специально торчал из стены именно в этом месте. Потом ложился в узкую кровать. Такие кровати мой отец всегда в шутку называл «девичьими», что и понятно, так как спать в такой постели вдвоём невозможно даже на боку.