– Кто это? – у меня почему-то сел голос.
– Бабушка никогда не рассказывает. – Карен раздосадовано вздохнула. – Мне кажется, это какая-то тайная большая любовь. Еще до дедушки. Потому что тут только ее любимые фотографии, другие распиханы по разным альбомам. А этот она каждый вечер перед сном пересматривает.
– А где твой дедушка? – рассеянно спросила я, отчаянно пытаясь понять, кого мне напоминает парень со снимка.
– Умер несколько лет назад. Что-то про кого я ни скажу, все умерли. – Карен неловко хмыкнула.
– Не все… – слетело у меня с языка. Я полистала альбом – дальше шли пустые страницы. Я вернулась к последним двум снимкам. На фотографии парочки вдалеке виднелись черепичные крыши старинных зданий. В груди что-то защемило, и я, сама толком не зная, что делаю, осторожно вытащила из альбома фотографию парня. На обратной стороне чей-то упрямый почерк с наклоном не в ту сторону вывел карандашом: «Алек».
– Алек… – Я проговорила вслух и резко перевернула фотографию. – Карен. Как зовут твою бабушку?
– Ты перегрелась? – Карен постучала пальцем по виску, выхватила у меня альбом и ткнула в самую первую страницу с овальным коричневым фото. «Анне один год».
Анна. И Алек…сандр.
– Эй, ты что?! – Карен пыталась перекричать оглушительный стук моего сердца. Я таращилась на фотографию и не могла отвести взгляд. На меня смотрела девушка из сказки.
Спрей от насморка, купленный братом, валялся на кровати рядом с забытыми разбросанными бинтами.
– Такого не бывает… – повторяла я, как отупевший попугай, закончив рассказывать историю по второму кругу и остановившись невидящим взглядом на одной точке.
– Все бывает. – Брат сосредоточенно укусил ноготь. – Почему ты не рассказала нам сразу?
– Вот именно? – возмущенно подхватила Карен. Я пожала плечами, чувствуя себя неуютно.
– Просто… подумала, что это его личное… не хотела болтать. Я же не знала, как все обернется! – Я скрестила руки на груди. – И вообще! Как же ты не вытянула из бабушки, кто это такой?
– Сама бы попробовала из нее что-то вытянуть! – Карен хлопнула по одеялу, и бутылочка со спреем жалобно звякнула. – Сразу переведет тему или скажет, что не может об этом говорить, а у самой глаза мокрыми становятся.
Брат вздохнул.
– Что будем делать? – задала я повисший в горячем воздухе вопрос. Даже самолетики на люстре больше не крутились, ожидая нашего решения.