— Впрочем, ты, конечно, прав, — лицо Талоса стало серьёзным. —
Поскольку наше бытие сейчас абсолютно, времени нет вовсе, так что к
делу. Скажи, мил человек, если бы ты не умер, чем бы ты
занялся?
— Сражался, — не раздумывая ответил я. — Без вариантов.
— Интересно, очень интересно… — Иной на несколько секунд умолк.
Хотя в отсутствие радужки и зрачков крайне затруднительно судить о
направлении взгляда, я был совершенно уверен, что он направлен
сквозь меня в бесконечность. Крайне странное ощущение, надо
заметить. — Сражался, конечно. Ты хотел бы вернуться в строй,
верно?
— Да.
— Тогда я предлагаю тебе такую сделку: я даю тебе новое место
под Солнцем, а ты что творил, то и будешь творить.
— Следует ли мне знать что-то ещё о моей части? — я уцепился за
наконец-то появившийся смысл разговора.
— Ты сообразительный, разберёшься сам.
— Возможно, мне будет не лишним хотя бы что-то конкретное
знать?
Талос смерил меня скептическим взглядом.
— По существу ты всё равно ничего не поймёшь, а по деталям… я
для тебя подготовил новенькое тело, знание местных языков и базовые
адаптационные механизмы в него уже прошиты. Легенда у тебя — просто
зашибись, но лучше ты сам на месте эту часть узнаешь. Брифинг
закончен, брат мой с ликом девы. Что было — стало.
Прежде чем я успел хоть что-то сказать, Иной хлопнул в ладоши и
мир исчез. Я лишился опоры и начал падать. Уши заложило от
оглушительного свиста. Логичный вывод: вокруг не пустота. Уже
хорошо. Прямо передо мной что-то очень большое и иссиня-чёрное.
Прежде чем я успел хоть как-то проинтерпретировать ощущения, в поле
зрения появился довольно-таки здоровенный серый кит навроде
гренландского. Кит флегматично двигался по своим делам и явно не
собирался составлять мне компанию в свободном падении. А потом я
ударился спиной с такой силой, что мгновенно вырубился.
Сначала я осознал черноту. Блаженное ничто без загадочных
разговоров и идиотских сделок. Я лежал и наслаждался моментом
отдыха. Агент спит — служба идёт — жалованье капает. Впрочем, вряд
ли «Талос» действительно назначил мне жалованье. С другой стороны,
мне ли не пофиг? Жив — и на том спасибо.
Потом случилась боль. В сонную артерию как будто подали
расплавленное железо, которое стало стремительно прожигать путь
сквозь тело. Я стиснул зубы и зажмурился. Если я решил, что у меня
сончас, — все прочие подождут или пойдут лесом. К сожалению,
блокировать звук не шевелясь у меня возможности не было. Мужской
голос приблизительно в полуметре над моим левым ухом произнёс: