Глупость Дитерда продолжает действовать на нервы. Эка жалость,
что от него пока что ни в коем случае нельзя избавляться.
Интересно, поймёт ли он хоть когда-нибудь, что Порядок всегда
порождает лишь больш Хаос?
Перспектива: агент Ликвидатор, локальный идентификатор
«Pa-233»
Я чувствовал себя до зубовного скрежета превосходно. Ничего не
болело, нигде не кололо, даже мысли текли отвратительно бодро. Тело
в целом ощущалось подозрительно знакомо. Почему я считал данную
новость худшей за утро? Ну, во-первых, она была единственной. А
во-вторых, где-то на задворках сознания у меня ещё слегка тлела
надежда отлежаться хотя бы пару дней на больничном, чтобы
адаптироваться к новому телу. Впрочем, я никогда не видел смысла в
пространных сожалениях о неслучившемся, так что довольно быстро
собрался с духом и открыл глаза.
Окон в комнате не было. Иссиня-белый свет лился из того места,
где у нормальных людей расположен потолочный плинтус. Кровать,
стул, тумбочка. Мебель и стены из неизвестного материала:
однородного, бронзово-красного, с тусклым металлическим блеском, но
при этом чуть тепловатого на ощупь. На стуле стопкой сложена
одежда. Комплект нижнего белья, штаны, рубаха, портянки… Я быстро
осмотрелся, и сапоги нашлись за тумбочкой.
Но самым интересным был вовсе не интерьер. Всё окружающее
пространство было переполнено чистейшим эфиром. Тем самым эфиром,
каждый конденсатор которого в моём родном мире жрал энергию от
десятка атомных энергоблоков. Ради проверки я немного подкрутил
гравитацию. С угрожающим скрипом стул пополз к кровати, затем обзор
был коварно уничтожен штанами, и наконец мне в лицо прилетел сапог.
Чтобы предотвратить близкое знакомство с остальными предметами, я
вернул законы физики к норме и оделся.
Результат этого маленького эксперимента здорово меня воодушевил.
Конечно, контроль при работе с большими потоками эфира нужно было
тренировать, но с привычными объёмами я мог работать практически
непрерывно: после заклинания фон в комнате пришёл в норму меньше,
чем за секунду! Для большей уверенности я создал небольшой вихрь.
По ощущениям, эфир восстанавливался быстрее, чем расходовался!
Грудь наполнилась тёплым предчувствием восхитительной охоты, а на
лицо сама собой вылезла широкая улыбка.
Тем временем в комнату вошли трое. Первый был бы абсолютно
непримечателен, если бы имел на пол-уха больше. На остальных он
смотрел с недобрым прищуром, словно никак не мог определиться,
следует ли ему их пожарить, сварить или раздавить и съесть сырыми.
Второй и третий носили одинаковую форму в чёрно-зелёных тонах, но
на этом их сходство заканчивалось. Второй больше всего походил на
бруталистского снеговика: на коротких колоннах ног надёжно покоился
совершенно кубический торс, без шеи переходящий в безупречно
круглую голову. На его лице застыло такое выражение, будто он, уже
усевшись на унитаз, забыл, что, собственно, собирался делать.
Третий же выглядел вполне нормально, но, возможно, интересные
детали попросту утонули в необъятной рыжей бороде, плавно
переходящей в могучую, во весь лоб, бровь.