– Без моего благословения, никто не назовет твой поход справедливым, и бароны не пошлют свои армии… А благословения моего, ты не добьешься никогда!.. – сквозь зубы прошипел Иерарх.
– А оно мне надо?.. Высшая сила и без тебя, напрямую благословит мой поход. Невиданное чудо сотворит на пути моей армии, – пожал плечами король. – До конца пира еще не поздно объявить решение капитула. Присоединяйся. Будто ты в последний момент передумал, ради соблюдения традиции? А не согласишься – мне больше пользы от этого придурка. За ним чернь малолетняя побежит, целая армия…
Молодой король поднялся, бросив на стол салфетку, которой вытер руки. Уверенной походкой, под сотнями взглядов, Борхард приблизился к клетке с фанатиком.
– Открой! – кивнул он стражнику, небрежно ковыряя в зубах.
Стражник отодвинул засов, и распахнул дверцу клетки.
– Ну, что, Босой?! – не громко, но очень четко спросил король. Его слова расслышал даже самый пьяный участник пира. – Так и будешь языком молоть, сидя в клетке? Или пойдешь за своим королем в поход на извергов? Я могу простить твои злодеяния…
Босой в клетке демонстративно повернулся спиной к королю.
– Прощать или судить меня, земным владыкам не дано, – заявил он. – Меня судит высшая сила, и ведет меня ее непостижимый промысел…
Тут уже Верховный Иерарх не выдержал. Он вскочил со своего места, и провозгласил:
– Отпустить преступника веры не вправе даже король! Место ересиарха в пламенном трибунале. Судить его злодеяния будет духовный пастырь страны!
Босой метнулся к решетке, и высунув руку сквозь прутья, указал пальцем на Иерарха. Глаза его свирепо вылупились.
– Это ты, что ли пастырь?!.. – Босой дико расхохотался. – У тебя на пирах шестьдесят перемен блюд! Душа твоя смердит! Смрад ее чуют изверги, наступая на город!..
Голос Босого приобретал все большую мощь и глубину.
– Уймите, кто-нибудь этого сумасшедшего! – воскликнул Иерарх. – Я не собираюсь терпеть мерзости еретика, которым овладели силы ада!
Но Босой только сильнее входил в раж. Он вцепился в прутья решетки с такой силой, что побелели костяшки пальцев. И продолжал выкрикивать яростные проклятия. В углах рта выступила пена. Брызги слюны вылетали из перекошенного рта при каждом новом обличении.
– Проклинаю тебя, лже-Иерарх! Твой смрад зовет, и манит врагов, убивающих наших женщин и детей!..