– Я рада, – вполне искренне произношу я.
Родион мне всегда был симпатичен. Даже больше скажу – в детстве я была уверена, что влюблена в него и что мы буквально созданы друг для друга. Но Родя относился ко мне как к другу, хорошо, что я это вовремя поняла, не успев признаться ему в своей детской любви. С ролью друга я смирилась и исполняла ее даже с удовольствием. И знала очень много секретов Родиона, тех, о которых девушкам не рассказывают обычно, а с друзьями парнями стыдно поделиться.
– Ты шикарно выглядишь, – неожиданно подмечает Родион, изучая меня странным и даже непривычным взглядом. – Тебе идет такой стиль, деловой, но при этом женственный.
– Лучше кед и джинсов? – фыркаю я.
– И растянутых футболок, – соглашается он, – у тебя же хорошая фигура, а ты ее раньше прятала.
Странно, но это первый прямо комплимент, который я от него слышу.
– А ты приехал один? – интересуюсь я, кое-что припоминая из личной жизни друга. – Или со своей финской моделью?
– Мы расстались, и уже давно, – хмыкает Родион. – Я свободен.
– Это ненадолго, – улыбаюсь я, – ты ж видный жених.
И в подтверждение моих слов Аленка, сидевшая все это время молча, доедая уже второе, начинает интенсивно кивать. Родион усмехается и ковыряет вилкой в салате, поглядывая на часы, я тоже возвращаюсь к обеду. Пару минут сидим молча, Аленка уже пьет компот и жуёт булку с корицей. Господи, как только в нее все это помещается?
Хотя, помню, у меня тоже в детстве был зверский аппетит и при этом шикарный метаболизм – полненькой я не была. Как и сестра моя. Правда, вот она в подростковом возрасте решила сидеть на диетах, ей казалось, что она толстая. Но это было далеко не так.
– Слушай, может, встретимся, сходим куда? – предлагает вдруг Родион. – Я вот за недельку со срочными делами справлюсь и буду практически свободен. А то сейчас тороплюсь, а хотелось бы о многом поболтать...
– Я не против.
– Побегу тогда, – Родион встает из-за стола, берет тарелку с недоеденным салатом. А потом делает короткий шаг и вдруг, наклонившись, целует меня в уголок губ. – До встречи.
Не припомню, чтобы мы с ним целовались, даже вот так, по-дружески. Обнимались – да... Не то чтобы мне такое его проявление нежности не понравилось, скорее удивило. Но не скажу, что неприятно.
Племяшка, дожевывая свою булку, покушается на мой чай. Приходится позволить ребёнку запить сухомятку, раз уж компот свой она выпила раньше.