Когда я пришла к Раулю якобы на
очередное занятие, обнаружила, что он сладко спит. Причём увидеть
это мог любой желающий, прошедший до середины помещения, потому что
принц не соизволил банально запереть дверь. Спал он на неудобном
диванчике, в позе, которая позволила бы лечь на него с ногами, а
потому вид имел умилительно-недовольный. Пока я размышляла, что
лучше делать — уйти к себе или дождаться, когда Рауль проснётся, —
в кабинет вломился Альварес. Принца он не увидел, поэтому с порога
громко спросил:
— А где Рауль?
Тот тут же подскочил и едва в меня не
врезался. А не врезался только потому, что я оказалась быстрее и
успела отпрыгнуть. Предосторожность была не лишней, потому что со
сна принц даже активировал что-то из атакующих заклинаний, которое,
впрочем, развеял столь быстро, что я даже не успела понять, что же
мне грозило.
— До вашего прихода, сеньор Альварес,
мирно спал, — намекнула я.
— В такое время? — поразился
Альварес. — Дружище, чем ты всю ночь занимался? Точнее, кем?
— Сеньорита Эрнандес уверена, что
мной, — усмехнулась я. — Ей вчера привиделось, что мы целовались, а
сегодня она обнаружила принца невыспавшимся.
Всё равно этого было не скрыть:
Эрнандес запустила слишком громкую сплетню, и если Альварес ещё её
не слышал, то в ближайшие часы услышит. Он хмуро посмотрел на
принца, который усиленно зевал и тёр лицо, никак не желая
просыпаться, потом на меня, но я выглядела слишком свежей для
проведшей всю ночь в плотских утехах.
— До сеньора Эрнандеса следует
донести, что он непозволительно пренебрегает воспитанием дочери, —
процедил Рауль. — Мало того что сеньорита распускает сплетни, так
они еще и не имеют под собой никакого основания.
Мне показалось, что в последней фразе
прозвучало не разочарование, нет, лишь намёк на него. Но судя по
тому, что приятель принца остался совершенно спокоен, мне именно
что показалось.
— А я предупреждал, — напомнил
Альварес. — Что личное ученичество породит кучу слухов. Скажи
спасибо, что я на занятиях присутствую, сохраняю репутацию
Катарины.
— С Эрнандес станется поставить это в
минус, а не в плюс, — хмыкнула я. — Я не про сохранение репутации,
а про ваше присутствие на занятиях, сеньор Альварес. У Эрнандес
настолько испорченное воображение, что она скорее посчитает, что мы
с вами тут предаёмся групповому разврату.