— Это запрещённый приём, Катарина. —
Он нахмурился. — В том-то и дело, что дорога, поэтому я никак не
могу допустить, чтобы мою поездку связали с исчезновением
Сиятельности.
— Она же не сразу исчезнет, —
возразила я.
— Вы уверены? Я — нет. Мне не нужна
война на уничтожение — хорошо, если только моей семьи, а если всех
жителей страны?
— Пожалуй, вы правы, — пришлось
признать. — Но можно же оставить кого-то под личиной?
— А если эту личину раскроют? Нет,
Катарина, это не вариант. К поездке нужно подготовиться, хорошо её
залегендировать. Более того, сама поездка может затянуться, а
фамильяры ждут ответа в ближайшие дни.
Что-то внутри меня зудело и требовало
действия. Почему-то казалось, что время, мне отведённое, утекает со
свистом. Я до сих пор не понимала, откуда ждать опасность, но
почему-то всё так же была уверена, что она есть. И в том, что чем
позже меня обнаружат заинтересованные лица, тем с большей
вероятностью я смогу избежать чего-то страшного.
— Тогда нужно подобрать им хозяев.
Пять человек — это не так уж и много.
Он покачал головой.
— Смотря для чего. Проблема в том,
что я могу доверять только сестре да Альваресу.
— Альваресу? — удивилась я. — Вот уж
кто ненадёжный тип.
— Смотря в чём ненадёжный. Слово он
держит, и маг он сильный. Его помощь нам потребуется ещё и в
уничтожении червей. Потому что этот секрет тоже нельзя давать в
чужие руки.
Я прикинула размеры Теофрении и
пришла к выводу, что на самом деле двух сильных магов хватит, чтобы
очистить страну от демонического влияния.
— Значит, нужно ещё двоих? Предлагаю
Ракель и меня.
— Вас? Катарина, но у вас же есть
фамильяр?
— Боюсь, мне с ним предстоят военные
действия, в результате которых останется только один: он или я.
Бернар говорит, что в отношении фамильяра Эрилейских был проведён
какой-то запрещённый ритуал. Вы, часом, не знаете, что это могло
быть?
Он покрутил головой.
— Фамильяры есть только у Сиятельных,
а они никакой информации вне своего круга не выпускают.
— Ничего, мы это исправим, —
оптимистично сказала я. — Вот проберётесь в библиотеку Сиятельного
корпуса и прочитаете всё, что от вас было закрыто.
Неожиданно он наклонился ко мне,
заправил мою выбившуюся прядь за ухо и тихо сказал:
— Знаете, Катарина, временами такая
злость на несовершенство мира разбирает из-за того, что между нами
ничего не может быть.