Он послал мне сияющую улыбку.
— А вы знаете толк в соблазнении,
Ваше Величество.
— А ты уже готова соблазниться?
Теодоро хищно подался вперёд, но моя
защита его мягко оттолкнула.
— Увы, Ваше Сиятельное Величество. —
Я состроила огорчённую физиономию. — Чтобы окончательно
соблазниться, мне этого недостаточно. Но вы продолжайте,
продолжайте. Мне вас так занимательно слушать.
Я уселась по-турецки на кровати,
подпёрла кулаком подбородок и сделала вид, что вся внимание.
Теодоро оскорблённо молчал. Пришлось опять брать разговор в свои
руки, да и дезинформации пора было подкинуть, раз уж представился
случай. Нужно извлекать плюсы даже из собственной глупости.
— Вы же опять начнёте расхваливать
своего протеже, графа Нагейта? — коварно уточнила я. — Конечно, он
уже не столь открыто показывает свои привязанности и даже сделал
вид, что отправил любовницу в Мурицию. Но мы же с вами знаем, что
она просто не выходит из снятой им квартиры?
Похоже, мои слова стали для Теодоро
откровением: он уставился с искренним возмущением, которое было
направлено явно не на меня. Неужели граф позволил себе обмануть
сюзерена? Ай-яй-яй, как нехорошо. И почему мне не жалко графа,
вышедшего на охоту на меня?
Впрочем, Теодоро очень быстро
оправился от удара по своей информированности и опять принял вид
завзятого сердцееда.
— Эстефания, мне тебя не хватает. —
Он печально вздохнул. — Уверен, что и тебе не хватает меня.
— С чего бы, Ваше Сиятельное
Величество? Вы были занимательным собеседником, но, чтобы стать
чем-то большим, одного флёра мало.
— Надо же, догадалась, — неожиданно
рассмеялся он. — Неужели совсем развеялся?
Поначалу я удивилась его словам. Но
почти сразу поняла, что речь идёт о первой встрече, когда я, стоя
на эшафоте, попала под его воздействие. То-то меня тогда так
приложило. До этой обмолвки Теодоро я думала, что моё восхищение
его внешностью искреннее. Почему-то была уверена, что флёр не
действует на других Сиятельных. Возможно, у Теодоро он особенный?
Королевский? Или с добавками от вонючего Бласкеса? Ведь вполне
вероятно, что они действуют на пару: один подсовывает отраву вместо
любовного зелья, а второй за это казнит невиновных герцогинь. Не
король и его придворный маг, а пара жуликов. Но показывать, что я
разгадала его игру, не стоило.
— Не совсем, — не стала я
разочаровывать Теодоро, улыбаясь так сладко, как получалось. — Но
критически воспринимать больше не мешает.