Последняя часть меня чего-то не
сильно порадовало. Я и так был на иголках, которых не чувствовал
всем телом, сидя в объятьях этой Милисии. Та теперь по неясной
причине тянулась ниже моего живота левой рукой и гладила меня по
немного выпирающему от не переварившегося мяса бугорку. Её ладонь
не вызывала у меня никаких чувств – тело было словно сделано из
тряпок.
Краем глаза видя, как она начинает
опускать ниже руку, начинаю закипать в мыслях. От такой наглости
сейчас хотелось ей уже заехать одной из лап по руке… Вот только
проблема в том, что я как тряпичная кукла ничего сделать не могу!
Моё тело меня не слушалось, просто упав на спину, располагаясь на
коленях и головой упираясь в живот Милисии.
Единственное, что сейчас меня
более-менее слушалось, стало на удивление только вставший башней
член. То есть я был без сознания, но в полном себе сознании, раз
видел всё перед собой, а вот этой части тела было глубоко как-то на
общее состояние тела? Хреновое во всех смыслах у вас лекарство,
доктор, скажу я вам!
Ко мне обмякшему и посмеивающейся, по
совместительству краснеющей в щеках с концами ушей, девушке начала
движения виновница моего текущего состояния. Подходила она страшно
медленно, осматривая что-то взятое из сумки. В руках у неё было
странное подобие шприца с металлическими вставками в стекле и такой
же металлической иглой. В другой руке находилась ещё одна склянка
побольше. Размерами та теперь не с теннисный мячик, а почти как с
футбольный, только немного меньше. Что-то внутри меня подсказывало
одно – волноваться не о чем. А вот моя, не от ушедшего на другой
план сознания трутня-суицидника, чуйка говорила об обратно.
Особенно при том, когда мои глаза вылупились от страха, видя пустой
шприц и возникшую улыбку на лице подходящей неправильной медсестры.
Да какая дурка?! Выпустите меня, я сойду!
Я изо всех сил попытался вырваться из
наркотически-расслабляющего состояния. Тело очень редко реагировало
на отправляемые импульсы из мозга, с перебоями выполняя команды.
Первым делом попытался восстановить управление над руками. Пальцы
еле-еле шевелились, как будто от лёгкого тока.
Эти сокращения тонких коготков
вызвали у Милисии некий озадаченный взгляд при виде моих начавшихся
телодвижений. Система будто чувствовала мои потуги и кинула мне
подсказку по поводу самовосстановления в диких условиях для моего
вида. Оказывается, что сам по себе мог выступать своего рода
очистителем от яда. Но не полноценным – перемещать яд из одной
части тела в другую, вызывая затруднения там, куда перемещены
вещества.