Вела меня Милисия куда-то к окраине
леса исходя из меняющегося по мере передвижения окружению. Деревьев
постепенно становилось всё меньше и меньше. Под раскидистыми
кронами, куда теперь могли попадать редкие лучи солнечного света,
начинали слегка подтаивать из вечной мерзлоты растения. Высокая
трава потянулась навстречу к солнечным ваннам. То тут то там
виднелась, поднимающиеся к светилу, цветы и маленькие саженцы
деревьев. Последние всем своим нутром пытались стать большими и
крепкими, как их родители, храбро выдержав вчерашний вечер.
В глаза то и дело бросались красочные
травы. Некоторые даже вызывали у меня порывы к тому, чтобы кинуться
к ним и сорвать вместе с корнем. Не моя часть сознания странно
реагировала на растения, воспринимая большую часть за еду. А
некоторые даже за подарки кому-то конкретному. Кто нравился до
моего появления этому трутню, я узнать уже не мог. Но тело говорило
само за себя – при длительном рассмотрении скопления цветков,
представляющих из себя розы с закрытыми голубыми бутонами ниже
живота поднялся «вопрос». Теперь я точно знал, что на стороне у
трутня была либо девушка, либо представительница его вида. Жаль
внешности я так и не узнал никакой… Обидно…
Эти же цветы, на которые я с десяток
секунд пялился, привлекли к себе не только моё внимание.
Сопровождающая меня девушка также поглядывала в разные стороны,
кружась по голову в облаках. На её лице блистала редкие отклики
милой и расслабленной улыбки.
Проходя мимо одного из деревьев, к
нам спустилась на уровень глаз из кроны, отъевшаяся белочка. Нас
она заметила сразу, поэтому по неясной причине попрыгала к нам,
приземляясь всем тельцем в снег. На секунду рыжее создание пропало
из виду в сугробе, но через мгновение в прыжке показалось обратно.
Прыгала она до тех пор, пока не оказалась чуть ли не в притык к
ногам Милисии.
Да, это обыкновенная белка, размерами
чуть больше обычной из парка в городе, с насыщенно-рыжей пышной
шёрсткой, таким же пышным хвостом, грецким орехом в лапках и… И
пеной у рта. Из приоткрытой мордочки с четырьмя длинными зубами,
текла пена, будто при бешенстве. Глаза милого зверька были
красными, будто из них вот-вот польётся кровь. Моя чуйка говорила,
тут что-то не так и белочка не бежит к нам, чтобы обнять. А вот
сознание трутня ныло о голоде.