Глаза коменданта засияли, и он охотно
ответил:
— С Диканьки я. Ну, с того самого
сэла, про которое Гоголь писал. Ну, «Вечера на хуторе близ
Диканьки».
— Здорово, — улыбнулся я, а в памяти
ожили образы: Вакула, галушки, черт…
— У меня там сестра, — поделился
Василий Ильич, — три племянника. Був у них прошлым летом, яка там
краса! Хатыночки, озера, храм. — Он приложил руку к груди, поджал
губы. — А девчата яки! Чернобровы. Душа так и рвется туда, но як
вас, оболтусов, бросить? Вот это все как бросить?
— На таких ответственных гражданах,
как вы, страна держится, — сказал я и попытался расчесаться, но
деревянная расческа застряла в волосах и едва зубья не сломала.
Так потихоньку пришлось продирать,
прядь за прядью.
— Пошел я на пост! — с неохотой
сказал комендант и удалился, а я, решив отложить вопрос с шабашками
на потом, принялся воевать с волосами и думать, что неплохо бы
завести отражающую поверхность с минимальными искажениями. Или нет!
Проблема решится, когда куплю смартфон и буду смотреться в него, а
то я до сих пор смутно представляю, как выгляжу.
Н-да, таким неимущим я не был даже в
девяностые, когда, чтобы помочь маме, собирал бутылки.
После расчесывания жесткие
непослушные вихры встали дыбом, и я отправился в душ. Если намочить
их, они улягутся — приятель в молодости так делал, я же никогда не
мог похвастать обильным волосяным покровом на голове.
Получилось. Но они торчали
горизонтально, а не вертикально. Ладно, хрен с ними. Теперь —
надеть серый свитер с барского плеча. Просовывая голову в воротник,
я заметил проеденную молью дырку. Ничего, она сбоку не будет
заметной.
Кашель, донесшийся сзади, заставил
обернуться. В комнату вошел, видимо, сосед. Он был среднего роста,
круглолицый и румяный, со встрепанными жидкими волосами и
оттопыренными ушами, алеющими, как ломтики помидоров. Не дожидаясь
вопроса, я протянул руку:
— Саша, твой новый сосед.
Обведя комнату недовольным взглядом,
Артур нехотя коснулся моей ладони и буркнул:
— Да уж, наслышан, ага.
И принялся демонстративно встряхивать
свои вещи, словно их по полу валяли, и убирать в шкаф. Что ж, его
недовольство объяснимо: жил себе один, что хотел, то и делал, а тут
я свалился на его голову, еще и комендант наверняка мозг вынес,
бухтя, что в комнате свинарник. «Что же вы, товарищ Артурка,
порочите облик советской милиции своими грязными носками?» —
наверное, спросил Мищенко и хитро так прищурился. И, небось,
поиграл еще усами для острастки.