На экране смартфона высвечивалось
время: 22:35. Пора было бежать в общагу, чтобы не опоздать.
Развернувшись, я собрался выходить из будки и замер: пока
разговаривал с бабушкой, потерял связь с реальностью и не заметил,
как пошел снег. Он валил хлопьями, падал вертикально, и в
воцарившейся тишине, изредка нарушаемой шелестом шин, было слышно,
как с легким всхлипом снежинки касаются земли.
Я побежал, сунув елку под мышку и
накинув капюшон. В голове была взвесь из недооформившихся мыслей, в
душе — раздрай. Может, физическая активность немного
гармонизирует?
Снег все валил и валил, и к общежитию
я добрался, едва не превратившись в сугроб.
Звонкий женский смех я услышал
издали, а когда вырулил из очередного двора, за пеленой снегопада
увидел силуэты, толпящиеся вокруг проходной. Три девушки бегали по
свеженьким сугробам, с хохотом бросали друг в дружку снегом. Отойдя
от порога, кучковались парни, даже отсюда были видны красные
огоньки сигарет.
Праздник какой-то, что ли? Или вечер
пятницы — достаточный повод для веселья? Девушка в оранжевой шапке
бросилась мне наперерез.
— Привет, Саша! Давай с нами! — В
куртку врезался снежный комок.
Лица в темноте было не разобрать, но
я узнал Настин голос. Девушка подбежала и повисла на мне, только
сейчас обратил внимание, что она маленькая, едва достает мне до
ключицы. На ней был длинный темно-синий пуховик, скрывающий
выдающиеся части, и мужскому взгляду стали видны детали, ранее
сокрытые более важными с точки зрения боевого бойца. Например,
оттенок волос — скорее рыжие, чем каштановые. Прямой изящный носик.
Загнутые темные ресницы, достающие до самых бровей и делающие
взгляд наивным.
— Ой, у тебя елочка? — восхитилась
Настя.
— Да вот, — проговорил я, вытаскивая
связанную елку из-под мышки.
— Ура, у нас на праздник будет елка!
— Настя пристроилась сбоку, убрала с лица локон, выбившийся из-под
шапки.
Вообще-то, я планировал поставить ее
у себя на этаже, в зоне отдыха. В этот раз навязчивость Насти
немного возмущала, но я еще не решил, отбивать ли елку, или пусть
поставят у проходной. Наверное, так и надо сделать — нечего
единалить, как сказал бы Михась. То есть быть единоличником.
— А что за праздник? —
поинтересовался я, останавливаясь на пороге и топая, сбивая снег с
туфель. Ноги, надо сказать, превратились в ледышки, пока я
бежал.