– Хочешь услышать интимные подробности обо всех моих планах,
помыслах и действиях, включая романтические фантазии, эротические
грёзы и нечаянные эмоции в отношении всех женщин, которые живут,
работают рядом и случайно проходят мимо?
– Дурак, зачем мне твои миражи и иллюзии, я просто хочу знать
правду. Всю правду, о том, кто для тебя я. Имею право. У меня в
животе документ на это право.
– Какую именно правду, родная? Почему тебя стали волновать химеры и
голограммы в моём мозгу? Конечно, я не лишён воображения, как и все
прочие мужчины. Естественно, что случаются нечаянные вспышки
эмоций, когда на горизонте появляются соблазнительные женские
формы, в том числе и нескромные желания, но видения и соблазны,
вызванные гормонами, мне не подчиняются. Голова – предмет тёмный, с
инстинктами не поспоришь.
– Сколько раз и с кем ты мне изменял?
– Ух-ты, ё… даже так! Ни разу, любимая. Единственная девушка, с
которой у меня были близкие интимные отношения, я этого не скрывал
– Алина. Она была моей невестой, без пяти минут женой. По какой
причине разладилась свадьба – тебе известно в подробностях. Могу
повторить доклад о той любви, если настаиваешь. А до того именно ты
пыталась разладить наши с Алиной отношения, но не успела: девочка
нашла более выгодную партию без твоего участия. Мы целовались, если
помнишь, и обнимались, когда наблюдали звездопад. И ты знала…
знала, что морочишь голову чужому милому. Тебя это
остановило?
– Вместо того чтобы повиниться, ты ещё и нападаешь. Это говорит
лишь о том, что тебе всё равно с кем изменять.
– Ага, поймала-таки на горячем, нашла повод для обвинений и
ревности. С Милкой у меня никогда ничего не было. Кроме
целомудренных поцелуев. Она досталась Витьке девственной. Это легко
выяснить. Ревновать к ней глупо. Это была детская влюблённость,
невинные романтические чувства кроткого восторженного мальчика,
впервые в жизни познавшего вкус поцелуя. Это преступление?
– Ты говоришь о Милке, которая была тогда, о маленькой девочке, а я
– о той, которая сегодня, сейчас обливала тебя слезами, искушала.
Заставила нервничать. Что об этом скажешь?
– Какое мне дело до Милкиных слёз, ты – моя единственная женщина.
Е-дин-ствен-ная. С тех пор как мы начали встречаться, я никогда, ни
с кем не имел близости. Ни с кем. Если не можешь или не хочешь
простить мне прошлое, если решишь, что я должен уйти – подчинюсь.
Но… как тогда наш ребёнок?