Хотелось просто жить одним днём.
Сакура вздохнула и снова отложила все свои мысли «на потом».
Сейчас у неё день рождения.
Сейчас она должна быть счастлива.
«Сейчас есть только этот миг — «сейчас», — повторяла
она мысленно, как мантру.
Учиха Тэнджи пригласил на танец, он что-то рассказывал и, в
отличие от брата, был довольно общительным. Оказалось, что Тэнджи
был наставником Микото, когда та была ещё генином, и считал, что
именно благодаря ему они сошлись с его младшим братом. Ещё Тэнджи
хвастал, что другой его воспитанник — Намикадзе Минато — делает
большие успехи. Отличился на войне и вполне может пойти выше, так
как его кумиром является легендарный саннин Джирайя. Мол, Минато,
когда Джирайя появится в деревне, хочет попросить стать его своим
личным Учителем.
Сакура отвечала невпопад или просто кивала, её бы больше
порадовал танец с Сакумо, но светловолосый шиноби почему-то не
спешил приглашать. Они станцевали с Тэнджи танца четыре подряд,
когда Сакумо встал со своего места, подошёл к ним и попросил
уступить ему Сакуру. Причём прозвучало это как угроза, и не одной
ей так показалось, потому что Учиха тут же сверкнул алыми
шаринганами глаз.
Сердце Сакуры замерло. Было страшно и как-то томительно приятно
одновременно.
До конфликта дело не дошло, потому что на плечо Тэнджи легла
рука его брата, который сказал что-то о его жене и ребёнке, которые
ждут его дома, и Сакура «досталась» Сакумо.
Они танцевали, тесно обнявшись, и молчали.
Говорить не хотелось. Сакуре вдруг вспомнилось, что когда-то
мама сказала ей, что если в танце партнёры разговаривают, значит
между ними нет чувств, влюблённые всегда молчат во время танца,
растворяясь в ощущении единения.
«Мама была права», — подумала Сакура, прислушиваясь к
быстро бьющемуся сердцу Сакумо, — «я точно влюблена».
* * *
Сакумо сжимал в объятиях хрупкий девичий стан. Сакура была на
голову ниже и щекотала своей чёлкой его шею так, что дрожало всё
тело. Он осторожно гладил её розовые волосы, с первого взгляда на
которые ему так хотелось узнать, такие ли они мягкие, какими
кажутся. Волосы Сакуры были очень мягкими. При встряхивании от них
с новой силой исходил неповторимый цветочный запах.
Сакумо был очарован девушкой. Он стал словно послушный пёс,
нашедший свою хозяйку, готовый защищать её и приносить тапки. От
взгляда опытного дзёнина не укрывалось то, что Сакура, несмотря на
кажущую хрупкость, смогла бы защитить себя сама, была в этом у
Сакумо какая-то внутренняя убеждённость. То, как Сакура двигалась,
то, как была уверена в себе, то, как и чему она учила Какаши, то,
как горели её глаза в миг, когда она была готова бросить ему вызов,
когда они говорили в парке у госпиталя, выдавало в Сакуре истинного
воина. Очень сильную куноичи.