Софья знала, что Курт бездельник, мечтательный разгильдяй, но не свинья. Иначе не взялась бы его выгораживать. Между делами она продолжала с растерянным сердцем поглядывать – нет ли сообщения? А к ночи о нём явились странные вести. Ася в пижаме пришла на кухню за «снотворным» ромашковым чаем и сказала, что в приюте видела Курта – с «Адажио» Альбинони и шампанским. Он велел передать, что придумал нечто, в результате чего у Сони всё будет хорошо.
Значит, хотя бы вспоминает о ней. Спасибо и на том!
Масленичное воскресенье Софья потратила на дела, которыми нагрузил её Болеслав. Выбирала гостиницу, договаривалась об аренде зала, где пройдёт встреча, размещала новость в Сети. Тысячи подписчиков Студии были мгновенно оповещены о возможности лицезреть гуру в Москве. Посыпались заявки.
Когда, раскидав дела, Софья собралась домой, оказалось, что на улице вечер. «Ну что же, – подумала она, оглядывая улицу в огнях. – Ася, Серафима, Лёшка и бессменный Илья Георгиевич испекли и съели блины, прогулялись потом с толпой весёлого народа по Лаврушинскому к реке. У них – праздник. И теперь в этот праздник, в тёплое счастье семьи явится мама-строгая, расчетливая тётка, убийца безвинного дяди Миши и, как Снежная королева, всех заморозит. Серафима спрячется в Асину комнату, а сестра взглянет серыми глазами, с упрёком: Соня, опять ты прогуляла самое важное!»
Нет, ей нечего делать дома! Придёт, когда все уснут.
На Пятницкой, расстилая по земле платок-паутинку, пошёл снег. Софья отпечатала по белому сотню шагов и, остановившись на перекрёстке, свернула в противоположную от дома сторону. Многолюдье и огни московского вечера развеяли горькие мысли. Она потянула на себя тяжёлую дверь «пироговой» и, погрузившись в душистый воздух, вздрагивая от волн озноба, остановилась перед витриной – что бы взять?
Горячие бруски пирогов всех мастей, похожие на терема с резными наличниками, на летние, полные ягод корзины, зачаровали Софью. Забыв, что семья сыта масленичными блинами, она попросила курник и застопорилась – брать ли ещё и ягодный? И если брать, то брусничный или черничный? Мучилась столько, что улыбка девушки за стойкой сделалась кислой. Совсем ты, Соня, выпала из формы – где твоя резвость, лихость, стремительность речей и решений?
Пока упаковывали пироги, Софья глянула в окно, залепленное сиреневым влажным снегом. Напротив виднелся дом, где двадцать лет назад пекли и продавали пончики. По поводу и без повода они с подружкой забегали туда и брали пакет колечек в липкой пудре. Кажется, и дядя Миша, любимец всех без исключения замоскворецких продавщиц, захаживал развесёлым молодцом в парное тепло заведения. А теперь вот – молодёжное кафе, вайфай…