Колдун вышел из дома, спустился с невысокого резного крыльца, потянулся, словно кошка, всем своим сильным и мускулистым, как со спины, так и спереди телом, подошёл к глубокому колодцу. Рывком, легко вытянул из глубокой скважины ведро студеной воды, опрокинул на себя. С удовольствием крякнул, – вода обрушилась на его голый торс, на ноги, на которых болтались широкие, но коротковатые, грубого полотна штаны.
Отряхнувшись, словно животное, колдун поднял, запрокидывая свою голову, и выплывавшее из-за соседской черепичной крыши солнце защекотало ноздри, отчего с удовольствием пару раз чихнул.
Он уже было собрался обратно в дом, как зацокали лошади по неровной, замощенной неизвестно когда, мостовой кривой узкой улочки. Колдун остановился, повернувшись на редкий в этих краях звук, и с интересом смотрел, как напротив дома остановилась карета Ордена Святых Отцов. В черных длинных одеждах вышли из экипажа трое. Неторопливо и важно вышли. Колдун усмехнулся. Такие гости здесь в диковинку, – Орден терпел колдунов, но не одобрял их занятий, а если бы не традиция, которой была ни одна сотня лет, то Орден вполне бы мог и запретить и самих колдунов и их знания. Голоса такие нет-нет, да раздавались.
Давешняя стайка ребятишек, сгрудившись у дома поодаль, с живым интересом наблюдали на невиданную доселе картину, – Святые Отцы приехали в гости к колдуну!
Скрипнула калитка, тронутая младшим отцом, что распахнул её, ожидая, пока старшие проследуют внутрь.
Хозяин встретил непрошеных и неожиданных гостей посередине двора. Смотрел на входивших спокойно, хотя в ясных, темно-голубых глазах заплясали искорками смешинки. Трое Святых Отцов много старше колдуна, которому еще, по всей видимости, не было еще и сорока, шли величаво, – в их походке ощущалась привычка торжественно выглядеть. Святые Отцы появлялись в народе, словно являя величие Ордена. Минуту-другую, гости и хозяин всматривались в глаза друг другу.
Приветствую гостей, посетивших мое скромное жилище в столь ранний час… – колдун позволил себе улыбнуться. И улыбка дала понять совершенно ясно, что наплевать ему какое именно у него жилище и вообще, как он выглядит перед своими гостями.
Мокрые пшеничного цвета мокрые пряди волос прилипли к широкой бычьей шее, капли ледяной воды из глубокого колодца скатывались по бронзовой от загара кожи.