Сам Толстой бывал у Николая Алексеевича, и мне приходилось его видеть и слышать в простой, семейной обстановке.
Толстой тогда писал об искусстве, требуя от него добрых, христианских начал.
Попутно скажу о своем впечатлении от Льва Николаевича.
Один раз на рождестве, при закрытии ученической выставки, в опустевший зал вошел старик-крестьянин в полушубке и попросил разрешения осмотреть выставку.
– Толстой! – пронеслось среди учащихся, бывших на выставке, и все бросились за ним.
Лев Николаевич был необычайно приветлив, удивительно прост и сердечен в обращении с нами, учениками, старался не высказывать своего мнения, очевидно, чтобы не давить нас своим авторитетом, и больше выведывал наше мнение, наши взгляды на искусство.
И удивительное дело: гений, личность огромной величины – он умел сразу так близко подойти к нам, малым людям, и слиться с нами в общих интересах, что мы забывали про его величие, увидев в нем родственную, человеческую натуру и понимающего нас художника, величие которого нас не пугало.
Подошли мы к одной картине, мастерски, в духе Фортуни, написанной на библейскую тему.
– Это что? Это зачем? – почти вскрикнул Толстой.
Один из учеников заметил:
– Почему вам, Лев Николаевич, не нравится картина? В ней богатая техника.
– Техника? А что такое техника? – переспросил Толстой.
Ученик нашелся и отпарировал вопрос:
– Что такое техника – это вы, Лев Николаевич, прочитайте в «Анне Карениной» объяснение художника Михайлова.
Лев Николаевич весело рассмеялся.
– Забыл, забыл, – говорит, – давно читал!
В другой раз, когда я уже заведовал передвижной выставкой, в момент ее закрытия подходит к кассе Толстой в сопровождении художника-Пастернака и просит у кассира пропуск на выставку.
Кассир, узнав Льва Николаевича, растерялся, зовет меня.
Я прошу Толстого войти.
– Даром, без денег? – шутит он.
Я отвечаю ему в том же духе:
– У нас, – говорю, – ученики и учителя не платят за посещение выставки.
– Знаю, знаю, у передвижников это так, – соглашался Толстой. – Ну я и проберусь учеником, учеником…
На выставке оставался один посетитель – яркий представитель буржуазии, один из семьи московских купцов Морозовых, кутила и сумасброд. Про него рассказывали, что он, приезжал в какой-либо город и останавливаясь в гостинице, требовал выселения всех живущих в его этаже, заявляя: «Я плачу за все и не желаю, чтобы кто другой жил со мною рядом». В модном, дорогом смокинге, с пышным красным цветком в петлице и сам красный от вина – он, увидев Толстого, начал бегать, вокруг него, спрашивая у меня: