— Вместе с Кэрроллом мы всего за три
месяца построили лучшую гоночную машину в мире. Построили, а потом
поставили всё, даже наши жизни на то, чтобы доказать, что мы и наше
творение лучшие. Мы рискнули и выиграли!
Тут мне снова пришлось прерваться, я
зажёг толпу не хуже Элвиса. Казалось, что еще немного и мои
фанатки, чёрт, очень приятная мысль, начнут забрасывать меня
трусиками.
Экзальтированные девушки, наконец,
замолчали, как и слушатели мужского пола, которых было здесь не
меньше, и я смог продолжить:
— Да, мы выиграли! Показали, чего
стоят американцы в 24-часовом аду! Но это не конец истории, а
только её начало. Из Европы я приехал не просто так, а с
подписанными бумагами. И очень скоро Миддлтаун, наш с вами
Миддлтаун станет местом, где будут собираться самые быстрые, самые
мощные и самые лучшие машины в мире!
На этой высокой ноте я закончил свою
импровизированную речь и под овации смог, наконец, зайти в
собственный бар, где в честь меня, Кэрролла и команды устроили
самую отвязную вечеринку в истории города.
Называется, оторвался. Это был первый
раз за всё время с тех пор, как я осознал себя в США пятидесятых,
когда я позволил себе так расслабиться и столько выпить.
Спасибо жене Билли, она взяла на себя
роль доброго ангела-перевозчика и доставила меня и Кэрролла, не
понимаю почему он остался со мной, а не замутил с какой-нибудь
восторженной любительницей гонок из Миддлтауна, в фамильную
резиденцию Уилсонов.
В итоге я проснулся в собственной
спальне от того что дьявольское изобретение Александра Грехема
Белла пронзительно било мне по ушам.Телефон все не унимался, но силу земного притяжения я
сегодня побороть был не в силах. Не то что оторвать голову от
подушки, я даже протянуть руку в сторону трубки не смог. Простонал
что-то неразборчивое вместо емкого ругательства, язык ворочался с
трудом, а во рту царил сушняк с привкусом тухлятины.
Так пить нельзя – из путанных мыслей
вычленилась единственная здравая.
Все, с сегодняшнего дня начинается
трезвая полоса жизни!
— Чего надо? — я все-таки дотянулся до
телефонной трубки.
— Добрый день, могу я поговорить с
мистером Фрэнком Уилсоном? — прозвучал в ответ максимально
обезличенный мужской голос. Такой бывает у коллекторов, страховых
агентов или банковских служащих.
— Я вас слушаю, - и не подумал
переходить в вежливый режим. Не до того было. Мысль о вреде
пьянства сменили воспоминания о минералке в холодильнике и упаковке
Алка Зельцера во внутреннем кармане моего пиджака. А этот тип мешал
мне до них добраться.