- Но ты все же взял Фиат, - она
интонацией выделила последнее слово.
- Ну да, - пожал я плечами, - других
свободных тачек у меня не было.
- То есть ты пытаешься меня убедить в
том, что взял что под руку подвернулось? - наставила она на меня
вилку.
Я молча развел руками и на всякий
случай отодвинулся.
- От Фиата только упаковка, начинка
вся эксклюзивная. Мы поставили более мощный двигатель, изменили
систему охлаждения, поменяли радиатор и решетку радиатора, убрали
отопительную систему, заменили коробку передач, тормоза, навесили
аэродинамические детали, изменили развесовку кузова, установили
систему безопасности, поменяли приборную панель – спидометр и
тахометр, полностью изменили салон: выкинули задний диван и
переднее пассажирское сидение, поменяли кресло для водителя,
превратив его в ложемент, установили за ним ребра жесткости.
Передний бампер тоже другой, - засыпал я ее техническими
подробностями, просто чтобы отдалить тот момент, когда она все
испортит своей просьбой или предложением.
- Что ж, вы хорошо потрудились, - в ее
глазах мелькнуло что-то неуловимое, я не успел
расшифровать.
- Да, мы три последних месяца провели
словно на каторге, - грустно усмехнулся я. - И мы заслужили эту
победу.
- Заслужили, - согласилась она и опять
повисла эта недосказанность. – Я и пришла затем, чтобы поздравить
тебя с ней, - отмерла Вайлетт.
- Спасибо, - настороженно поблагодарил
я, все ещё ожидая подвоха.
- Что ж, приятно было увидеться, - она
поднялась со стула, одарила меня на прощанье таинственной улыбкой и
ушла.
- И что это было? – пробормотал я ей
вслед.
В реальность меня вернул подошедший
Кэрролл. Он лучился довольством от прошедшей бурной ночи и во всю
зевал.
- Кофе и чего-нибудь съестного
принесите, лучше стейк, - крикнул он официанту, что уже спешил к
новому клиенту. – Проголодался я чего-то, - сообщил он мне,
плюхнувшись на место, которое еще недавно занимала Вайлетт,
наслаждалась солнечным утром и загадочно смотрела на меня. А я так
и не сумел разгадать эту загадку.
***
Из терминала мы вышли под гимн США в
исполнении самого настоящего оркестра, оглушительные аплодисменты и
приветственные выкрики целого океана людей, размахивающих
звездно-полосатыми флажками.
Не знаю, как ребят, но меня пробрало,
хотя, судя по их ошалелым взглядам и в тоже время счастливым лицам
они испытывали тот же восторг, что и я. В той жизни меня нигде так
восторженно не встречали. И я чуть было из-за этого не дал слабину,
пока не напомнил себе, что все они – мои враги. Стало легче, глаза,
что опасно увлажнились, моментально высохли, и я натянул на лицо
показательно-радостную улыбку.