– Боженька, и как тебе все это? – раздобревший и умиротворенный, я позволил себе легкую критику и панибратство… Отгородился проливом, сам весь в белом, а там целый город заблудших, и не ведают что творят… Не мне тебе советовать, но может парочку разящих молний, или еще чудо какое-нибудь… Ты ведь вроде уже ходил по воде, пора, по-моему, уже перейти этот пролив и навести там нормальный шухер, а то твой ВЕЧНЫЙ ОППОНЕНТ оборзел в корень и скупает души целыми поколениями…
– ПСТ! Тише, ты что, сдурел?! На кого булочку крошишь, смерд! – АНГУЛЫ были в явном возмущении.
–Да ладно вам, он и не такое слышал. Во все времена: «Господи, за что?» – любимый вопрос человечества…
Погасив сигарету, я встал и лениво пошел к велосипеду. Впереди был долгий спуск, и я знал, что будет весело, и на хороших скоростях…
– Ну ты это, БОЖЕНЬКА, сам понимаешь… Люблю я тебя и все такое… Просто обидно, что подрастерял ты паству, а ведь свято место пусто не бывает… Бувай, дружэ, и всяких тебе аллилуйя!!
Легко вскочив в седло, я едва успел заметить вторую желтую карточку, показанную АНГЕЛАМИ.
Перед посадкой на паром, все еще находясь в расслабленном благодушии, я чуть было не получил и красную!.. Красивая, но строгая тетка на пропускном пункте неожиданно проявила революционную бдительность:
– Полный досмотр!
При этом длина ее форменной юбки просто призывала заняться неуставными взаимоотношениями, но мне было совсем не до этого. Как Вы понимаете, запас «амстердама» хоть и надежно запрятанный, предоставлял «чудесную» возможность задавать любимый вопрос человечества: ГОСПОДИ, ЗА ЧТО?!?! лет так от двух до пяти… На крик ввалились еще пять-шесть команданте при оружии, и понеслось: чудо-насос, аптечка, косметичка, телефон, – все тщательно осматривалось, ощупывалось и простукивалось. Мне уже мерещились русскоязычные адвокаты и озабоченные работники посольства, но я не сдавался:
– Синьора, я турист, катаюсь вот, балдею от красот неимоверных!
– Очень хорошо, пройдите вот сюда, покажите обувь, снимите носки, выверните карманы…
И все это произносила женщина с такими формами, что при других обстоятельствах я не только показал бы все, но и сам бы произвел досмотр ее воистину замечательного тела. И тем не менее, двадцать лет жизни без документов и без гражданства давно закалили в подобных передрягах. И в этом плане я не расслабляюсь никогда.