Рейна же хоть и являлась дочерью
старейшины, который также был не одарён магией, оказалась ближе к
обычным людям. Однако даже так её не подпускают ни к еде Арабеллы,
ни к каким-то комнатам кроме гардероба избалованной сестры. Не
знаю, как Астион убедил отца оставить Рейну при дворе и “подарить”
её Белле (может, представил девушку в качестве дичи и предложил
императору ради забавы бросить её придворным псам и понаблюдать за
травлей), но император отказывать не стал. Вот только хладнокровие
с коим Рейна вошла во дворец, вызвало общее недовольство. И не
только её терпеливость.
Многие уже открыто заявляют, что
неблагоразумно давать возможность опальной таргийке приближаться к
самой беззащитной из правящей семьи Мэйвера. Наивные. Те, кто знают
Беллу достаточно хорошо, скорее тайно сочувствуют Рейне, а никак не
принцессе. Если бы женщинам разрешали наследовать корону, то Астион
убрал бы со своего пути самой первой именно Беллу – её связь с
драконом уступает только мне.
Уже порядком успокоившись, я подошёл к
столу, где лежало приглашение сестры и, откинув крышку коробки,
посмотрел на изумрудную перевязь. Да, именно так Арабелла решила
себя обезопасить. Чтобы Астион не видел в ней конкурента, с виду
глупая принцесса стала той, кем её хотят видеть. Уверен, даже
нянька Беллы не замечает подвоха. Что уж до других.
Переведя взгляд туда, где совсем
недавно стояла моя тайная жена, я перечислил то, что знал о
ней.
Рейна Лейланд, двадцать два года, дочь
покойного старейшины Лейланда, бывшая леди Тарга. Всю свою жизнь
провела при дворе, потому обучена всему, что должно знать
аристократке. Хорошо знакома с принцессой Мираэллой Таргиской,
точнее бывшей принцессой, потому два-три раза в месяц Рейна
спускается в темницы с разрешения Беллы и навещает пленницу.
Император закрывает на это глаза по одной причине – до праздника
Единства Мираэлла нужна ему живой и здоровой. Как и все остальные
наделённые уникальной магией пленники. Милости в его
попустительстве не было. Только расчёт.
Вот и всё, что я знал о собственной
жене. Хотя нет, было ещё кое-что – каким-то образом, мои мысли так
или иначе постоянно крутятся вокруг Рейны.
Почему это происходит? Мой интерес
подстегивает шлейф тайн, что следует за ней по пятам? А может моё
внимание пленяет её рассудительность? Или то, как филигранно она
выходит из всех конфликтов? Всё из этого подходит. Однако более
веским казалось то, что я никак не могу забыть нашу первую
встречу.