– А где-то ведь наверняка сегодня барбекю, – сказала она, разлегшись на скамейке и ковыряя ногами иссохшую траву под столом. – Ты правда хочешь провести последнюю пятницу каникул в городе, уставившись в карты?
– Да, – ответил он. – Правда.
Грейси вдруг заметила, что улыбается. Ее мама, судя по всему, стремилась проводить все свободное время в обществе Эрика. Моузи и Лайла жили в соседних домах и были лучшими подругами с пяти лет. Приятно было хоть раз встретить человека, который предпочитал проводить время с ней, пусть это и Илай Кадди.
Она заслонила глаза от солнца.
– А почитать что-нибудь есть?
– Я сдал все книги.
– Почитай мне названия с карты.
– Зачем?
– Плавать ты не хочешь, а я люблю, когда мне читают вслух.
Илай откашлялся.
– Бергхайм. Фердейл. Саскатун… – Вместе эти названия почти складывались в рассказ.
Грейси подумала было позвать Илая с собой на прощальный летний фейерверк на пляже Онека, куда она собиралась с Лайлой и Моузи, но не совсем понимала, как объяснить, почему проводит с ним столько времени, и к тому же она собиралась остаться ночевать у Моузи. Ей хотелось быть в курсе новостей, когда начнутся занятия. Это была инвестиция в предстоящий учебный год. Но когда наступил понедельник, а Илай не появился на главной дороге или у «Дэйри Квин», она почувствовала какую-то пустоту.
– Уехал твой приятель? – спросила Анна-Ли, пока Грейси лениво ковырялась в своем мороженом. Она решила попробовать вишневую глазурь, и она оказалась ровно такой же мерзкой, как ей помнилось.
– Илай? Ага. Вернулся в город.
– Он вроде ничего парень, – сказала Анна-Ли, забрала у Грейси стаканчик от мороженого и выбросила его в мусорное ведро.
– Мама приглашает вас на ужин в пятницу вечером, – сказала Грейси.
Но она готова была признать, что Илай Кадди, возможно, даже лучше, чем просто «ничего».
В мае следующего года, как раз накануне Дня памяти, Грейси отправилась в свою бухту на озере. В течение учебного года она не раз там бывала. Она делала там домашние задания, пока не стало слишком холодно сидеть на одном месте, а потом, с наступлением зимы, наблюдала, как на кромке воды образуется лед. Чуть не рухнула в обморок от страха, когда черная береза подломилась под весом обледеневших веток и с тяжким стоном упала в воду. И в ту последнюю майскую пятницу она хотела непременно прийти на берег и снова побросать камушки в воду на случай, если в этом дне была какая-то тайная магия или если у Иджи-Пиджи были встроенные часы. Но ничего не произошло.