Елизавета Ивановна в свои тридцать с хвостиком лет не имела никакой профессии и жила за счет мужа, председателя городского общества инвалидов. Тонкий, гибкий во всех отношениях Анатолий Лукич славился дипломатичностью, политкорректностью и еще бес его знает какими положительными характеристиками. Это был вполне здоровый мужчина, если не брать во внимание отсутствие одной ноги. Инвалидность не являлась следствием какой-то трагедии, – он таким родился. Что поделать, природа иногда дает сбои, выпуская на свет божий некондиционную продукцию. Муж Лейки не страдал от врожденной убогости. У него имелся замечательный протез, беззаботно поскрипывающий при ходьбе.
Лукичу неизменно уступали место в общественном транспорте и всюду пропускали без очереди. Все, благодаря неполноценности. Председатель боготворил деревянную ногу не меньше, чем жену. На ночь он отстегивал ее, гладил и прятал под кровать. Затем плющом обвивал Елизавету Ивановну.
– Мышка моя, – с придыханием бормотал он, – ты у меня самая красивая! Был бы я царем, я бы тебя на монетах увековечил или на марках почтовых выпустил! Был бы богомазом – на иконах запечатлел…
Лукич не был ни тем, ни другим. Перед сном он с жаром дарил Елизавете Ивановне порцию золотых слов. На этом его супружеский долг заканчивался. Лукич отворачивался и сладко засыпал. По данной причине детей в семье не водилось. Оно, может, и к лучшему: ни соплей, ни визга, ни других проблем. Товарищ Лейка чувствовал себя великолепно и для всех служил эталоном образцово-показательного человека. Вот только пуританские отношения не устраивали его супругу. Обделенная лаской женщина провожала мужа на работу и набирала номер домоуправления.
– Здравствуйте! У меня унитаз засорился!
Работники ЖЭУ догадывались о проблемах Елизаветы Ивановны и с пониманием относились к ней. На вызов приходил один и тот же, исполняющий роль мужа на час, невыбритый гражданин. Он бросал вантуз в прихожей, скидывал штиблеты и обнимал разомлевшую в предвкушении ласки женщину.
– Соскучилась, голуба моя? – одеколоном дышал сантехник.
– Истосковалась… – Лейка тащила его в спальню.
«Прочистив унитаз», награжденный за труды бутылкой водки слесарь уходил. Елизавета Ивановна запирала дверь и принимала ванну. Она смывала грехи, а потом долго сидела в горячей воде – вспоминала до мелочей все, что происходило в кровати. Однажды на вызов явился незнакомый мужик.