В семь вечера моя служба закончилась, и я отправилась в соседний дом, где жила Вера.
– А вот и Симочка наша пожаловала, – открывая мне дверь, крикнула Верка кому-то, затаившемуся в глубине квартиры.
Как только я справилась с застежками на своих туфлях, она потащила меня на кухню – единственное жилое помещение в доме. На высокой табуретке сидела молодая девица и смотрела на меня как солдат на вошь.
– А это мой Светик, знакомься, – подтолкнула меня Вера к девушке.
Я немного опешила. Верка, надо сказать, была маленькой блондинкой. Разумеется, крашеной и всегда – на самых высоченных каблуках. Ее никогда нельзя было назвать худенькой, хотя она всю свою сознательную жизнь просидела на диете. Она не выглядела полной, но, казалось, в любой момент готова была расплыться в пышненькую булочку, как дрожжевое тесто. Но ее сестра – интересно, какая у них степень родства? – оказалась длинной высушенной девицей со свисающими черными волосами и орлиным носом. Возможно, конечно, Верка уродилась в маму, а сестра в папу. Или наоборот. Но между ними совершенно точно не было ничего общего.
– Симуля, – Верка подсластила свой голос до концентрации сиропа, – милок, у нас к тебе дело.
– Да? – я честно изобразила повышенное внимание.
– Вот приехала моя девочка, моя маленькая любимая сестренка. А ночевать, сама понимаешь, у меня негде, места, сама понимаешь, совсем нет.
Она имела в виду четыре комнаты своей музейной квартиры.
– Я ради радости такой предложила Светику кушетку времен Екатерины Второй, но она музейный работник и категорически отказалась даже близко подходить к такой ценной вещи. Говорит, это для потомков нужно сохранить в целости и сохранности. Посоветовала, кстати, сверху накрыть полиэтиленом, чтобы не портилась. Поэтому, Симуля, я тебя очень прошу, приюти мою сестренку в своих просторных хоромах. Ненадолго, всего на месяцок-другой.
Я с облегчением вздохнула. Обычно Веркины просьбы были более замысловатыми и трудноисполнимыми.
– Конечно…
– Вот и чудненько, вот и ладненько. Собирайся, Светик, тебе еще дотемна устроиться там нужно, вещи разложить. Может, что переставить придется.
Чая мне не предлагали, но, значит, и травить меня Вера пока не собиралась. А это уже хорошо.
Через несколько минут я тащила два тяжелых чемодана долговязой Светланы, а она шла рядом с сумками и пакетами, поминутно роняя что-то, останавливаясь, сгребая в охапку и снова роняя.