Каждое утро ровно в шесть,
За час до инъекций и перевязок,
Мы сходим вниз, чтоб неловко сесть
На одну из больничных лавок.
Бывало, молчим согласно и долго.
Тихо и птицы – чем не рай?
Пока на смену, по службы долгу,
Приходит бабушка Дай.
«Дай! Дай! Дай!» – сквозь прутья руки
С длинными пальцами и чёрными когтями.
Так старушка просит покушать,
Строго и страшно шевеля усами.
И мы делимся с ней передачами,
Зачастую почти не тронутыми.
А любит она крабовые палочки,
И просит приносить завёрнутыми.
Мы изводим себя зарядкой —
По два подхода за раз.
И с тревогой в рабочем порядке
Ждём сведений о наличии метастаз.
Метастазы – щупальца крабьи —
Во все стороны света моего тела?
Без ответа на вопрос:
«Какое вам до меня дело?»
Вам понравилась моя плоть,
Моё лёгкое, моё плечо?
В какой именно части вам хорошо?
Какую из них мне подогреть,
Чтоб было комфортно вам расти и жиреть?
Универсальные сети —
Пальцы изысканной плети —
Самое лучшее застревает
У вас в желудках —
Недоделанные бедные дети!
Дети-матери. Дети-клети.
И вот чугунное слово впечаталось в мозг!
У доктора взгляд сквозь смех колюч:
– Есть, сволочь! Есть! Но мы не из тех,
у кого кишка тонка,
у кого родник слёз горюч!
Доктор внимательно – прямо в глаза: