…Именно ему, во сне, разметав волосы по подушке, темные, с рыжими кончиками, пахнущие травой и пеплом…
***
Убить ее… Убить тотчас, не целуя, не прикасаясь губами к мрамору щек, к нежной ямке на шее, с синей жилкой, уходящей куда то под подбородок.. Убить ее.. Не касаясь. У нее шрам за ухом. В виде кривой молнии – зигзага.. Сколько раз она падала на асфальт? Два? Три? Дура! Никто не узнает.. Никто не подумает, что это он мог убить ее.. Сделать так, чтобы она исчезла. Накрыть ее тенью своего тела…
…По ночам она кричит так, что иногда он оглядывается пугливо: не прибежал ли на крик ангел, охраняющий ее сон.. Ее бред… Но не было никого. Мсье Фабри, ухмыляющийся вежливо – презрительно в окладистую бороду по утрам мерно покачивал перед ее лицом луковицу старинного брегета, а рядом мерцал экран ноута, черт бы его подрал, и что то нудно гудело в плоской коробке принто – сканера, и оттуда – все ползли корявые полосы диаграмм: картина работы Пикассо.. Ее мозг… Какого рожна! В нем, мозгу, ничего же не было, кроме красок и винных паров… А ему вечно хотелось ее, вечно. Пахнущую дымом. Осенью, кленовыми листьями, вишневым уксусом, радугой… Радуга разве – ароматна? Наверное, да… Он не знал.. С ней ведь никогда ничего нельзя знать наверняка. Никогда…
***
…Обнимаю ее… Легкий, влекущий запах ее духов, белый палантин с широким капюшоном закрывает лицо, правую половину, на шов сбоку упала снежинка. Сегодня с утра идет снег… Легкий запах ее духов, дразнящий, как сигарета. Сто лет не курил! Анька не разрешает дома, после того, как Лешка захандрил и нудно, бронхитно, кашлял целый месяц, и мы по очереди обтирали его то скипидаром, то барсучьим жиром, то настоем сосновых шишек, липким и противным…
Снег. Снег идет с утра, не долетая до земли, и тут же превращаясь в слякоть.
А. Т. Зверев. «Асеевский цикл». Акварель. Мокрая бумага.
Грэг стоит, чуть поодаль, и щурится правым оком своим, всевидящим, карим глазом, словно коньяк расплескался на дне бокала или – солнце распласталось там, как краб… Ленивый, разнежено – хитрый. Обнимаю ее.
– Приехала, моя королева!
…Наконец – то. И не веришь что надолго, что почти – навсегда… Два месяца это же – навсегда? Ровно столько Грэг будет читать на кафедре института искусств лекции перед отъездом в Италию. Италия.. зачем она ему? Ей? Поможет ли она ей? Не поверю же я, и Анька не поверит, что она едет туда.. Черт… зачем эти мысли?!