Я удивлена, потому что Джулия не одна. А в моём запросе было чётко сказано, что дело конфиденциально. Альфа всегда относилась к этому с пониманием.
Прохожу к полукругу из кресел, оббитых изумрудным бархатом, и располагаюсь через два места от Джулии. Она кивает мне в ответ. На ней строгий костюм, её густые каштановые волосы сияющим монолитом лежат за спиной, её атласная блузка фрез изящно драпирует тело, а твидовый пиджак с приглушённой малиновой ёлочкой подчёркивает острые плечи. Её стройные ноги скрещены одна над другой, ладони обхватили правую коленку; из-под окаёмки чёрных брюк выглядывают остроносые, начищенные до ослепительного блеска туфли. Безупречна.
Её спокойные карие глаза неспешно перебирают взглядом всех присутствующих: я, Альбина, Елизавета, и ещё две женщины, которых я никогда не видела.
Альфа размыкает губы:
– В Городе пропадают женщины. Между ними нет ничего общего. Кира, как ты думаешь, кто в этом виноват?
Она так внимательно смотрит на меня, как будто собирается выслушать мнение эксперта.
– Я, – откашливаюсь, – Джулия, я просила о личной встрече. И твой вопрос… я ничего…
Повторяет:
– Из Города, где все выходы герметично закрыты, вместо земли асфальт, а над головой только интерференционный купол; где каждый проспект и закоулок здания просматривают через камеры тысячи внимательных работников ЗОПа, исчезают без следа женщины. На месте среднестатистической цэрперы я бы начала верить в мистику. А ты?
– Сколько их уже? Пропавших? Семеро? – уточняю я.
– Пятеро.
– Это не так много, – натыкаюсь на возмущённые взгляды со всех сторон. – Я имею в виду… что… что…
Альфа смотрит на меня серьёзно.
– Они как сквозь землю провалились, – вступает Кристина. – Приходили поодиночке к себе в квартиру, кто после работы, кто после мероприятий, закрывали за собой дверь… и больше оттуда никогда уже не выходили. Утром на работе нет. Эргосум исчез вместе с жертвой, и не обнаруживает местоположения. Как растворились.
Я говорю:
– Видимо, кто-то подстроил так, что камеры в подъездах были неисправны. Но ведь нельзя всё продумать?
– Если ты сотрудник ЗОПа, можно продумать всё, – отвечают мне.
– Такого не может быть, – мотаю я головой. – Защитники общепринятых принципов не станут обижать тех, кого они обязаны оберегать.
Альбина хмыкает. Альфа смеряет её строгим взглядом и снова смотрит на меня: