– Я был бы рад встретиться при других обстоятельствах, – сказал он, присаживаясь рядом и как бы невзначай коснувшись моей руки. И тут я напрочь забыла о том, что никакая я не Аннелина, что вообще сплю и скоро снова проснусь в мягкой чистой постели. Полностью погрузилась в поток чужих мыслей и чувств, кажется даже вспомнила нашу первую встречу. Выдуманный демоном образ полностью поглотил меня.
– Теперь это вряд ли возможно, – ответила, ощутив всю горечь сожаления.
– Аннелина, я не жду от тебя снисхождения.
– И правильно делаешь, – ухмыльнулась, – Даже не надейся на это теперь, адмирал.
– Но, все-таки, я бы не хотел, чтобы это была наша последняя встреча. Ты ведь понимаешь, о чем я.
Понимала, действительно понимала. Достигнув цели, порою теряешь к ней всякий вкус. И ему это тоже известно.
– Не хочешь терять врага? – спросила прямо.
– Ты ведь отпустила меня.
– Вряд ли я поступила бы также, будь за твою голову объявлена награда, – рассмеялась, но тихо.
– Казнь могли бы заменить каторгой.
– Ну, уж нет, лучше вешайте.
– Прости, но мне совсем этого не хочется.
– Ну, так отвези меня назад на мою шхуну. Или что? Долг не позволяет? Убеждения?
– Что ты можешь знать о долге? – зло произнес Алмер.
– Знаешь ли, нет у меня долгов ни перед кем, кроме моих людей, тобою убитых. Но я сама принимаю решения. Ты же зависишь от дурацких убеждений. Только не подумай, я не опущусь до того, чтобы просить тебя отпустить.
– Я не просил, – процедил адмирал сквозь зубы.
– Налей вина, адмирал. До Британии еще долгий путь. Многое может измениться.
– Долгий, – согласился Алмер и стал разливать вино по бокалам, а я бросила взгляд на его кинжал у пояса. Узкое лезвие, ножны, украшенные самоцветами, изящный эфес. Этакий дамский стилетик, не слишком подходящий грозному адмиралу. Совсем рядом. Не тратя время на раздумья, я схватилась за рукоять кинжальчика, но вынуть из ножен не успела. Он выронил бокал, и тот рассыпался звонкими осколками, а его рука успела сжать мое запястье. Локтем левой руки я ткнула по ребрам, Алмер отшатнулся и на мгновение ослабил хватку, этого было достаточно, чтобы высвободить руку, но не завладеть кинжалом. Отступать было поздно, и я не придумала ничего лучше, как резко развернуться сидя на койке, упереться локтями и как можно сильнее ударить обеими ногами. Он свалился с кровати, но успел хватить меня за ногу и вывернуть ступню. Я полетела следом, плюхнувшись прямо на Алмера. От тупой боли перехватило дыхание, кулак ударил в живот. Застонала, но злость пересилила боль, и я с размаху задела его по лицу, но промазала, кулак прошелся вскользь и лишь слегка рассек бровь. Замахнулась снова, но что-то острое уперлось в бок, прорезав одежду. И тонкого стилета в его левой руке было бы достаточно, чтобы проткнуть мне печень. Но Алмер не сделал этого. Он схватил мою руку в замахе и больно выкрутил. Я не сопротивлялась, не забывая о кинжале. Он перевернулся, и я оказалась на полу. Адмирал прижал мою руку к полу, продолжая выкручивать, а лезвие приставил к горлу. Свободной рукой, я пыталась отстранить кинжал, но было ясно, что жест мой носит лишь символический характер. Он не убил меня лишь потому, что сам не хотел этого. Адмирал все еще может легко сделать это. Теперь же он просто смотрел на меня, наслаждаясь моей беспомощностью.