А потом меч последнего стражника вышиб черпак из Билловых рук. Тот полетел, кувыркаясь, по полу. Его безоружный хозяин быстро оценил обстановку. Первый солдат рычал, приходя в себя. Обваренная кожа полопалась и сочилась кровью. Четвертый еще охал, но двое остальных уже выдернули мечи. И они подходили.
Осталось или отступать, или стать очень дырявым. Билл проворно отступил.
– Не уверен, что ты доживешь до тюрьмы, – сообщил солдат, ухмыляясь.
Они с напарником шли, широко ступая, глядя исподлобья.
Билл осмотрелся. Мама всегда говорила, что в доме должен быть дом, а ферма – снаружи. Привычки всей жизни умирают трудно. Под рукой – ни острой длинной косы, ни разделочного ножа, ни даже лопаты. Билл поскользнулся на грязи, оставленной стражниками. Ухмыляющийся солдат приблизился еще на ярд.
– Чего возитесь? – зарычал обваренный первый. – Кончайте чертов кусок дерьма!
Слова ударили как хлыст. Солдаты кинулись на Билла, а Билл бросился наутек: распахнул кухонную дверь, услышал свист клинка, сжался, ожидая боли, – но к тому времени, когда ноги вынесли за порог, в темноту, боль так и не явилась.
Он выскочил из пятна желтого света за дверью и со всех ног помчался к амбару. Ведь есть способ отбиться, остановить все это. Должен быть.
– За ним! За ублюдком! – несся вслед хриплый рев обваренного.
– Он меня ударил, – проскулил четвертый.
– Я тебя убью, на хрен, если не принесешь мне его печенку!
Остальные стражники неслись по пятам. Дождь хлестал в лицо. Билл врезался в дверь амбара, отскочил – плечи и руки обожгло болью от удара, – заскребся, ухватил, распахнул, шмыгнул за нее. В притолоку запоздало воткнулся меч. Стражник чертыхнулся.
Вокруг – темнота, запах мокрой соломы. Коровы – Этель и Беатрин – пыхтят, копытят землю. Тяжело похрапывают овцы, Атта и Петра. Все родное. Домашнее. Кроме стражников позади. Они – страшно чужие. Не к месту. Рваная рана во всем, что дорого и близко.
В отчаянии он обвел амбар взглядом, не в силах сориентироваться от страха. Сейчас бы хоть что-то острое! Косу. Нужна коса!
– Поджигайте! – донеслось снаружи.
Билл не сразу понял, о чем они. Зашептало, затрещало пламя. Сначала тихо – но с каждой секундой все громче. В дверях полыхнуло желтым, внутрь влетел факел и, кувыркаясь, шлепнулся в солому.
Билл кинулся к огню. Огонь кинулся навстречу. Билл принялся затаптывать его.