– Привет, палач вольнолюбивого демократического воинства, как ты там? Расслабься, пуля шальная, да и рана не опасная.
– Ну что, предателей, что ты приволок, опросим в последнюю очередь, а начали фильтрацию с женщин. Они, бедняжки, и так у немчуры натерпелись. А мужики подождут, тем более двузадые предатели и враги народа.
– И что, откуда пленные?
– При взятии Минска попали, вот фрицы, помурыжив, и отсортировали для отправки пленных нах фатерланд.
– Понятно, Елисеич, если будут новости, держи меня, пожалуйста, в курсе.
– Само собой, расслабься, Виталька, и выздоравливай, у нас все хорошо. – И, нагнувшись, шепотом говорит мне: – Выздоравливай быстрее, через три-четыре дня выходим в Польшу, ну или на Польшу. – И потом уже нормальным громким голосом: – Ну пойду я, командир, сам знаешь, дела.
– Елисеич, тут еще кое о чем поговорить надо.
– Давай, Любимов, слушаю тебя.
– Ильиных предлагает поднимать народ, то есть не то чтобы поднимать, а мобилизовывать и отправлять в одну из глухих лесных пущ. Туда же направить командиров и младших командиров, чтобы обучали ребят. Арсений говорит, что все горят борьбой против фашистов, но у них нет оружия, умений, сплоченности, взаимопонимания, понимаешь, хотелось бы все это поручить тебе. Парни хотят бить немцев, но сам понимаешь, необученный солдат – это лишь мишень для гитлеровских бандюг.
– Дело хорошее, и надо будет отобрать лучших командиров с точки зрения политической подкованности.
– Согласен, потому и думаю, что никому, кроме тебя, с этим не справиться.
Опять же, Ильиных предложил там, в лесу, открыть танковую школу, а я от себя предлагаю открыть не только танковую школу, но и школу артиллеристов, минометчиков, саперов и т. д. Арсений сказал, и я с ним согласен, что немцам пока не до нас, хотя, конечно, до нас, но не допекли мы их до печенки, допекли бы, бросили бы они на нас дивизии две или три, и нам кранты. А тут мы сделаем упреждаюший шаг, в критический момент из леса выйдут уже готовые бойцы и постараются перевесить чашу весов в нашу сторону.
– Хорошее дело. А где именно будет ваша учебка?
– Не знаю, мало того, и знать не хочу. Пусть все это будет секретным, и только ты, ну, и ответственные будут знать, что, как и почему.
– Очень хорошо, людей у нас много, могут оказаться и слабые духом, потому надо ввести режим сверхсекретности.