Иногда людей заносит в обратную сторону, и они начинают приписывать мне несуществующие достоинства. Широко бытует мнение о моем пророческом даре, которого у меня на самом деле нет. Я не вижу будущего и не могу сказать, что ждет меня и всех нас хотя бы завтра, не говоря уже о более длительных сроках. Будущего я не вижу, но у меня хорошо развита интуиция. Иногда мне приходится резко менять свои планы (давая тем самым повод к очередным упрекам в сумасбродстве), когда меня посещают нехорошие предчувствия. Я не вижу никаких картин, просто при мысли о чем-то вдруг появляется сильная тревога, которая проходит сразу же после того, как я откажусь от намерения куда-то ехать или идти. Позже я узнаю о том, от чего меня уберегла моя интуиция. Мои тревоги никогда не бывают напрасными.
В заключение хочу сказать о моем пристрастии к чистоте. Это обстоятельство, пожалуй, обсуждается чаще всего. Мне смешно читать в газетах рассказы о том, как я «мучаю» горничных, требуя по нескольку раз в день убирать мой номер, или же о том, сколько полотенец в день я расходую. Да, я щепетилен во всем, что касается чистоты, но эта черта характера обусловлена высокой восприимчивостью моего организма к бактериям. Грязь губительна для меня, поэтому я слежу за тем, чтобы в местах моего пребывания было чисто. Там, где чистота оставляет желать лучшего, я стараюсь не снимать перчаток и как можно меньше к чему-то прикасаться. Врачи, к которым в последнее время мне приходится обращаться все чаще, считают мою привычку к чистоте разумной предосторожностью, а не блажью.
Больше мне о своем характере рассказать нечего.
Я – самый обыкновенный человек. Я не считаю себя гением. Мое отличие от других людей заключается лишь в живости и остроте ума. Нельзя сравнивать остроту ума с гениальностью. Гениями были Ньютон и Фарадей.
Отец мой, Милутин Тесла, в юности хотел быть военным по примеру своего отца. Как и всем мальчикам ему нравилась военная форма и прочие военные атрибуты. Но в офицерской школе он быстро познакомился с изнанкой военной службы и задумался о правильности своего выбора. Решиться уйти из школы ему было трудно, он боялся разочаровать моего деда Николу, обладавшего весьма строгим, если не сказать – свирепым, характером. Дед и представить не мог, что сыновья – отец и его брат Иосип – не пойдут по его стопам. Точно так же спустя много лет мой отец считал, что я непременно должен стать священником. Отцу помог случай. Один из его товарищей был несправедливо обвинен в воровстве. Отец, имевший обостренное чувство справедливости, вступился за товарища и надерзил начальству так сильно, что его собрались выгнать, но не успели – отец сам покинул школу и поступил в семинарию.