Редакция «Ведомостей» приносит глубочайшие извинения супружеской паре Андрейченко – Шелл, а также Владимиру Преснякову и проясняет собственную позицию в данном вопросе. Авторы публикации, в погоне за дешевой сенсацией, написали о несуществующей любовной истории, отталкиваясь от фотоснимка, приведенного в означенном материале. Фотография изображает г-жу Андрейченко и г-на Преснякова в момент беседы на одной из светских вечеринок. Непринужденное общение людей, зафиксированное фоторепортером, и стало поводом для фантазий и измышлений.
В настоящий момент авторы материала более не работают в «Ведомостях», так как в связи с данной статьей были уволены за профессиональную непригодность. Вина, помимо авторов публикации, лежит и на редакторе газеты, не нашедшем времени или возможности проверить изложенную в статье информацию, прежде чем пропустить ее в печать. Отчасти это объясняется сравнительно молодым возрастом газеты («Ведомости» выходят чуть более года) и отсутствием необходимого опыта.
Редакция никоим образом не желала оскорбить г-жу Андрейченко или ее супруга. «Ведомости» искренне почитают Наталью Эдуардовну и преклоняются перед ее артистическим талантом. С таким же уважением мы относимся к личности, чувствам и семейным ценностям Максимилиана Шелла. Надеемся, что наши искренние извинения хотя бы частично компенсируют моральный ущерб, который упомянутая публикация причинила г-же Андрейченко и г-ну Шеллу».
Между тем в августе 2000 года Максимилиан Шелл едва не умер. Дело было в Риге, где его сразил внезапный приступ панкреатита. В семь часов вечера Андрейченко срочно вызвали в больницу. Там ее встретили врачи, которые заявили, что у ее мужа начался отек, что необходимо хирургическое вмешательство. А она знала, что у него диабет, что его ни в коем случае нельзя вот так наскоро оперировать. Но врачи торопят, кричат: «Принимайте же решение, время идет!» Тогда Андрейченко отправилась к мужу в реанимацию. А он лежит без сознания, ни на что не реагирует. Тем не менее она стала с ним советоваться: «Макс, ты меня слышишь? Они хотят тебя оперировать. Скажи мне, что ты хочешь?»
Шелл вдруг очнулся и прошептал: «Домой, в Мюнхен». Андрейченко вышла к врачам и объявила волю мужа. На нее посмотрели как на идиотку: «Вы кого слушаете? Что он может решать?» Но она была непреклонна. Короче, Наташа организовала самолет, и в полвторого ночи Шелл улетел в Германию. А она осталась в Риге, поскольку у нее не было визы. Прилетев позже в Мюнхен, она два месяца каждый день ходила к мужу в реанимацию.