Ха, вот и результат. Лешка прожигает меня взглядом, но не
дергается. Знает братик, что такое воздушная удавка... подношу руку
к створке ворот... на миг чувства взвывают от близкой опасности...
поздно. Обжигающий жар развернувшегося полотнища огня отшвыривает
меня в сторону. Боль ожогов, сначала вроде бы несильная, уже через
секунду превращается в нечто совершенно нестерпимое... Зубы
скрежещут, стирая и обкалывая эмаль, а чудом не пострадавшие от
жара глаза начинают слезиться. Сквозь отдающую алым муть все-таки
замечаю довольную ухмылку брата...
Артефакт. Грязно играют р-родственички. Ну ничего, потягаемся
еще. Бросаю на Алексея короткий взгляд, и так и не сброшенная, но
изрядно ослабленная воздушная удавка вновь наливается силой. Брат
шатается. Отлипаю от асфальта и поднимаюсь на ноги, под
потрескивание обугленной ткани и... кажется, кожи. Старательно не
глядя на собственное дрожащее от боли тело, медленно подхожу к
Алексею. Губы раздвигаются с явно ощутимым треском, и рот
наполняется кровью. Кажется, все еще хуже, чем я думал...
- Снимай защиту с ворот. - Брат отшатывается от моего сипа и
бледнеет. Продолжаю наступать, сильнее сжимая удавку и чувствуя,
что еще немного - и сознание окончательно меня покинет. Слишком
сильная боль... слишком. - Быстро... бр-рат.
Не успеваю. Сзади раздается топот. Это сестренки бегут на
помощь. К сожалению, не мне. В этом я успеваю увериться, когда
спину перечеркивает-обжигает удар огненного хлыста.
- А ну прекрати, кретин мелкий! - Доносится до меня крик одной
из близняшек, и это последнее, что я успеваю. А потом вокруг
становится темно... и я падаю в блаженное беспамятство.
* * *
- Вы что, совсем оборзели?! - Моложавый, подтянутый мужчина в
легком тренировочном костюме окинул яростным взглядом мнущуюся в
центре комнаты компанию из юноши и двух девушек лет
шестнадцати-семнадцати на вид. - Кто вам, соплякам, позволил лезть
в оружейку, и самое главное, как вы додумались использовать на
тренировке боевой артефакт класса «крепость»? И против кого?
Собственного брата!
- Может, не стоит так наседать на молодежь, Владимир? -
Возникший на пороге, импозантный в своем темно-бордовом
костюме-тройке худощавый седовласый старик замысловато крутанул в
воздухе тростью красного дерева. - В конце концов, ничего
непоправимого не произошло, не так ли? Парень жив, лекари
гарантируют, что все ожоги будут сведены за неделю... да и ребятки
наверняка уже поняли, что перестарались... Ведь поняли же?