Он принялся разглядывать девушку,
словно увидел в первый раз. Интересное у неё лицо, будто
нарисованное, хотя она совершенно не красится. Удивительное лицо.
Треугольное, с острым маленьким подбородком, оттопыренными губками
и слегка приплюснутым носиком. Глаза, хоть слегка раскосые, большие
и выразительные. Пожалуй, она хорошенькая, хм… как это я раньше не
замечал.
– Значится, так... – меж тем, подвел
итог дискуссии Семенов, – хотим мы этого или не хотим, а
приспосабливаться к местной пище придется. К сожалению, ни коров,
ни свиней, ни даже кур, здесь не водится… так что милые дамы,
кушать будем, что нам Бог послал.
– Да, я лучше буду, какие-нибудь
ягоды есть с грибами, чем такое! – возмутилась Фатима.
– А это, пожалуйста, – не стал
спорить с ней Семенов, – есть картошка, есть соленья-варенья, так
что тем, кто решил стать вегетарианцем, будет, чем поживиться. А мы
станем жарить шашлык из звероящеров.
Дневник Майи22.03.200…
Села писать дневник, а мысли
постоянно возвращают меня во вчерашний день. И как подумаю о нем –
так ощущение полной безнадеги. Говорим что-то, крыльями хлопаем,
как курица перед тем, как ей башку оттяпают… Мол, не сдадимся, еще
поборемся, победа будет за нами! Какая, на хрен, победа? Над кем?
Над чем? Мы словно кучка муравьишек, над которой уже завис башмак
судьбы. И не только завис, а уже движется вниз, набирая скорость, и
удержать или хотя бы задержать его нашими хилыми муравьиными
лапками не представляется возможным. Хлоп и все! И когда состоится
этот "хлоп"? Завтра? Послезавтра? Через неделю?
В связи с вышенаписанным, делать
совершенно ничего не хочется. Не все ли равно, умереть от голода
или быть сожранной динозавром? Во втором случае можно расслабиться
и медитировать на пустую кастрюлю – пусть гад подавится моими
костями.
Насладившись этими мрачными думами,
беру себя мысленно за шкирку и встряхиваю – надо работать. Работа
придает жизни смысл, или хотя бы иллюзию смысла. Иллюзию того, что
мы еще живы и что жизнь наша еще, что-то значит.
Мне сегодня получше – на ногу уже
можно наступать. Думаю, еще пара дней – и все пройдет. У старшего
Татьяниного мальчишки тоже нога идет на поправку. Алексей Федорович
сокрушался – там по-хорошему, швы бы наложить, да нечем, шрам
теперь останется приличный. А у младшего царапины на шее и спине.
Про то, как он храбро сражался с птеродактилем, нам всем уже
рассказано помногу раз. Вспоминая свой жуткий страх тогда на
лестнице, я не перестаю удивляться – ведь такой маленький шкет, а
не струсил. Вернее струсил, конечно, но дело-то сделал – и от
птеродактиля отбился и брата спас.