Пока я глазела на зелья, мой молчаливый спутник жестом пригласил
меня выйти. Заглянув в соседнюю комнату снял с полки сверток, в
котором металлически бряцали инструменты. На третьем курсе мы как
раз учились собирать укладку на операцию, поэтому я ее сразу
узнала.
— Держи!
Сверток внезапно оказался у меня в руках, а я от неожиданности
его едва не выронила. Только бы не подумал, что я неумеха.
— Нам предстоит операция? — спросила я, притворяясь, что это для
меня привычное дело: пф-ф, по десять операций на дню!
Ответа не дождалась. Мужчина вынул из шкафа несколько склянок,
он брал их с полок почти не глядя, и я пришла к выводу, что он
часто бывает в кладовке.
— Где я смогу переодеться?
Я старалась придать голосу профессиональной уверенности, не
показать, что у меня трясутся поджилки. Операции до сегодняшнего
дня я наблюдала только со стороны, сама не участвовала. Что же, все
когда-то бывает впервые.
— Переодеться? Как, разве вы не собираетесь работать в этом
замечательном платье?
И откуда столько ехидства?
— Может, у вас хотя бы найдется кожаный фартук? — сдержанно
спросила я.
Мужчина впервые отвернулся от полок и уставился на меня, как на
ожившую скульптуру.
— Вы серьезно собираетесь мне ассистировать? Это даже
любопытно.
— Конечно, серьезно! — вспыхнула я.
Никак не могу понять, в чем подвох. Или здесь всем практикантам
устраивают проверку на прочность?
— Фартук и косынку выдам внизу.
Он вышел, чуть не прихлопнув меня дверью, я едва успела
выскочить — ну что за нахал! — снова запер кладовку заклинанием и
размашисто зашагал в обратном направлении.
Я догнала его только внизу, да и то лишь потому, что мужчина
остановился и, скрестив руки на груди, ожидал меня на лестничной
клетке. Я прямо физически ощутила, как меня окатило холодом: так
презрительно он смотрел на меня, запыхавшуюся, семенящую по
ступенькам. Проклятое платье оказалось слишком узким, я чувствовала
себя в нем ужасно неуклюжей.
— Похвальная поспешность, — процедил он, и это точно была не
похвала.
— Но… — начала я, и запнулась.
Со спины к вредному господину приближался давешний орк, прежде
дремавший у стены, — я узнала его по соломенной шляпе. Однако
сейчас он вовсе не выглядел мирно. Да я и прежде обошла бы его по
широкой дуге, если бы разглядела лицо, прикрытое полями шляпы: по
щекам змеились черные прожилки. Такие характерные следы на коже
появляются у любителей дурманных зелий. Чем крепче несчастные
подсаживаются на «Синюю бездну» или на «Сиреневый туман», тем ярче
сеть сосудов.