Грейс упрямо поджала губы, уставилась на дорогу. Ланс тоже
замолчал. Он сказал все, что хотел, а дальше… либо набьет шишки и
поймет, либо переключится на косметическую магию. Решать ей.
— Пейте!
Мэтр Ланселот протянул мне чашку, из которой я в прошлый раз
пила кофе. Я взяла, не раздумывая сделала глоток, мимолетно
удивившись, что сейчас напитка едва на треть чашки. Горло обожгло.
Я раскашлялась, из глаз брызнули слезы, и пришло запоздавшее
послевкусие крепкого алкоголя.
Так вот чем мэтр Даттон звенел в шкафу, пока я сидела в кресле,
уставившись в одну точку. Сама не ожидала, что меня так подкосит. Я
не испугалась крови, нет, но впервые так ясно осознала, что порой
от нашего мастерства и готовности бороться до конца полностью
зависит жизнь и смерть пациента.
Подумать только, если бы я не удержала свет, если бы упала в
обморок, если бы… Тысячу разных если. Тогда ни глупой дворфы, ни ее
малыша уже не было бы в этом мире.
Я справилась, но в машине меня накрыл отходняк — несмотря на
теплый летний день, я тряслась как в лихорадке. Мэтр Ланселот меня
о чем-то спрашивал. Я не отвечала.
В больнице он сначала распорядился насчет госпожи Деахинай, а
после отвел меня в свой кабинет. И вот, пожалуйста, напоил какой-то
гадостью!
— Ну-ну, Грейс, все хорошо.
Теплая ладонь погладила меня по спине: прикосновение целителя,
помогающее дышать. Сразу сделалось легче. И в голове, надо
признать, прояснилось.
— Не тратьте магию, — прошептала я. — Вам и так досталось.
— Никакой магии. — В голосе мэтра Ланселота почудилась
улыбка.
Я обернулась, наши взгляды пересеклись. Его уставший и мой…
Вероятно, полный недоумения. Руки мэтр Ланселот так и не убрал. А я
и не хотела, чтобы он ее убирал. Стало так уютно и спокойно от его
присутствия рядом.
— Все, кашель прошел?
Он отодвинулся, плюхнулся на диван. Взял вторую чашку — он
принес две — понюхал и с сожалением опустил обратно на стол. На
моей спине между лопаток, там, где только что лежала его ладонь,
ощущалась странная пустота. Я повела плечами, стряхивая
наваждение.
— Грейс, у вас сегодня выходной.
— Но почему? — воскликнула я. — Нет, пожалуйста. Простите, если
подвела и была немного рассеянной! Это больше не повторится!
Мэтр Ланселот моргнул, будто никак не мог взять в толк, о чем я
говорю, потом, видно, сообразил: